Поделиться
Джон Ноймайер, балеты которого идут по всему миру, входит в пятерку крупнейших хореографов современности. Его тонкий и глубокий опус "Чайка" респектабельно расширяет репертуарную палитру театра, открывает новые имена среди молодежи и выигрышно подает мастеров. Не говоря уже о том, что "засушенным" со школы классикой артистам просто необходима для их роста современная стилистика и работа с мастером такого масштаба, как Ноймайер.
"Чайка" Ноймайера - метафора свободы в искусстве, обращенном в будущее. Как и у Чехова, это опус о любви. Хореограф адаптировал "Чайку" для балетной сцены и "оркестровал" человеческие эмоции в танце. Аркадина и Заречная стали балеринами, а Тригорин и Треплев - создателями хореографии, первый - традиционной, другой - новаторской. Основное занятие дачников в деревне - игра в карты. А Костя Треплев ставит пьесу "Душа Чайки". Ноймайер сочинил свой балет на музыку Шостаковича с использованием произведений Чайковского, Скрябина, а для Костиных экспериментов выбрал ударную музыку американки Ивлин Гленни.
Итак, Аркадина - провинциальная прима-балерина, матерая классичка, обласканная восторженным обожанием поклонников и проживающая очередную молодость в профессии. Смысл ее жизни - пуанты, огни рампы, гастроли, успех. Удерживаемый ею в любовном альянсе Тригорин - важная оправа для сияния ее таланта. Он - танцующий хореограф императорского театра. Его добротные балеты в строго академическом ключе создаются на Аркадину. Костя Треплев - типичный для русской беллетристики XIX века тонкий и ранимый юноша. Он - рефлексирующий дилетант-любитель, ищущий новые формы в танце. Костя не может поймать свою птицу счастья в искусстве и судьбе. Он любовно смастерил из листа бумаги чайку и пытается вдохнуть в нее жизнь. Он зациклен на своей мечте.
Нина Заречная - молодая танцовщица, еще не идентифицировавшая себя в искусстве и в жизни. Она как птица свободна от обязательств. Интрига спектакля строится вокруг этих четырех персонажей. На сцене выстроен помост, на котором и разворачиваются основные события с главными героями. Над помостом с колосников опускаются квадратные полотна: для дачных сцен - озерный пейзаж, для фантазий Треплева - минималистский черно-белый квадрат, для тригоринского балета "Смерть Чайки" - штормовое озеро перед грозой, а для московского Театра ревю - просто рамка.
"Душа Чайки" - танцпьеса Треплева, которую он представляет на суд дачников. Это "конструктивистский" танец в костюмах в духе кубизма. Душу Чайки исполняет Нина, чей костюм опоясывает ее тело загнутыми белыми лепестками-крыльями. Абстрактные штудии полуголых тел сподвижников Кости, их резкие геометрические движения вызывают лишь непонимание публики. Напротив, вампучный классический балет Тригорина "Смерть Чайки" востребован зрителем. Это феерический кич, венчающийся внезапной кончиной Принцессы Чаек: она умирает под Плисецкую в фокинском "Лебеде". В этой партии выступает Аркадина в лебединой пачке и в кокошнике. А Тригорин - в роли Охотника, словно клон вагановского Актеона. Под стать ему мужской кордебалет в коротеньких древнегреческих туниках и "голубые танцовщицы" с веселенькими рюшами на ушах. Ярко Ноймайером сделана также сцена "Театр ревю", где Нина в поисках себя участвует в кордебалетных подтанцовках. А кафешантанные дивы танцуют так, что только перья летят!
В финале Нина, прощаясь с дачными подмостками, надев черную бейсболку, удаляется за озеро... А Треплев буквально сворачивает шеи своим танцовщикам, разрывает в клочья бумажную чайку, а сам погружается под сцену, уходя в нирвану любви. Ведь сцена - единственное место, где сбываются мечты!
Это не чистый балет в традиционном понимании. Ноймайер создал настоящий драматический спектакль с хореографическим многоголосием стилей. И с этим сложным произведением убедительно справились артисты театра. На недосягаемой высоте прима-балерина Татьяна Чернобровкина (Аркадина). Прекрасно проявила себя и молодежь - Валерия Муханова (Нина) и Дмитрий Хамзин (Костя). Органично вписались в спектакль Георги Смилевски (Тригорин), а также Наталья Крапивина (Маша) и Михаил Пухов (Медведенко), которых Ноймайер одарил самым красивым дуэтом в спектакле.
Есть надежда, что в дальнейшем в процессе втанцовывания в опус Ноймайера труппа более акварельно представит первый акт, а исполнители "второстепенных" персонажей ярче заявят о себе, уйдут излишняя открытость и внешняя изобразительность, уступив место глубине внутренних переживаний.
Ассистент Джона Ноймайера Радик Зарипов приезжал в Москву для переноса балета "Чайка" Ноймайера. Наш корреспондент Александр Фирер беседует с ним.
Российская газета | Радик, как вы попали в труппу Ноймайера?
Радик Зарипов | Я окончил Вагановское хореографическое училище, танцевал в Уфимском театре и в Ленинградском Малом театре оперы и балета. У меня появились друзья из Гамбурга. Им понравилось, как я танцевал, они после спектакля зашли ко мне за кулисы. Пригласили в гости, завязалась дружба. Мне предложили провериться в компании у Джона Ноймайера в Гамбурге. Был конец сезона. Просмотры в труппу уже закончились, и Джон сказал, что времени у него для меня нет. Но работавшая у Ноймайера Ирина Давыдовна Якобсон все же попросила его, чтобы он меня посмотрел. И он меня взял. Восемь лет я танцевал в его труппе, а теперь уже пять лет работаю в этой компании педагогом-репетитором.
РГ | Что в вашей жизни значит Ноймайер?
Зарипов | Все. В Гамбург я переехал с семьей. И Джон дал мне все, изменил мою жизнь и духовно, и во всех других ее аспектах. Я очень любил танцевать и всегда хотел попробовать что-то отличное от пресловутого "Лебединого озера". Мне интересна была хореография Ноймайера, и мне хотелось ее освоить. Было сложно: я не знал ни немецкого языка, ни новой хореографии. Но шаг за шагом я это преодолевал.
РГ | Что вас привлекает в хореографии Ноймайера?
Зарипов | Неожиданность. В новых балетах никогда не знаешь продолжения. А если произведение уже поставлено, пытаешься найти возможность скоординировать все связующие элементы между собой. Ноймайер ставит очень музыкально. И технически трудно: попробуйте точно скоординировать танец в сцене "Ревю-I" в балете "Чайка" - ни одна классическая вариация по сложности с этим не сравнится. И хотя, проработав много лет у Ноймайера, у меня был уже опыт, тем не менее при каждой новой постановке были новые нагрузки. Особенно высока - эмоциональная. Нужно понять, что видит Ноймайер в своем балете, и добавить свое. Не существует голой копии Джона. Нужно принять его идею, обдумать ее со всех сторон и сочетать его предложение со своим.
РГ | Как вам работалось в московской труппе над постановкой "Чайки"?
Зарипов | С первой репетиции я с уважением отношусь к этой труппе. Мне приятно было видеть интерес танцовщиков к новому. У нас сложились близкие отношения: много времени мы провели вместе, я и они старались. Как маленького ребенка, я их учил ходить. Я сравниваю первые репетиции и последние прогоны спектакля - им и мне многое удалось.
РГ | Как корректировал вашу работу Ноймайер?
Зарипов | Я производитель голого текста. Мое дело - точный перенос гамбургского варианта балета. Естественно, Джон тщательно работает с танцовщиками над эмоциональной стороной образа: он "вынашивает" балет. Часть хореографии он изменил, как это всегда бывает, когда он работает с новой труппой. Тригорину и Нине добавил хореографии. Как видите, процесс продолжается...