Поделиться
ТРУДНО вступать в дискуссию с такими знатоками истории, как Алексей Кара-Мурза или Владимир Махнач. Они засыпают тебя цифрами, фактами, цитатами, именами, но я хотел бы затронуть вопрос, который самым естественным и логичным образом вытекает из их выступлений, из этой полемики, особенно из утверждений и бесспорного знания истории Алексея Кара-Мурзы.
Если в России к февралю 1917 года существовал такой набор замечательных людей, если, выражаясь современным языком, запасная скамейка русской демократии, русского либерализма была такой длинной, что список этих фамилий может не поместиться в газетный лист, то почему же эти люди так быстро и так бездарно проиграли революцию, да не только проиграли, а и сделать-то вообще ничего не смогли?
Алексей Алексеевич Кара-Мурза в самых романтических тонах описал плеяду русских либералов, конституционалистов, с которыми вроде бы все должно было закончиться хорошо. А закончилось очень плохо. Если отталкиваться от текста Солженицына "Размышления над Февральской революцией", который и стал поводом для этого разговора, помимо самого юбилея революции, то я, например, не разделяя многие солженицынские оценки советского периода русской истории в том, что касается Февральской революции, фактически во всем с Солженицыным согласен.
В финальной части его размышлений о Февральской революции сказано: идеи ее были плоски, а руководители ничтожны. Но это же полностью противоречит тому, что так убедительно, с таким знанием фактов рассказал Алексей Кара-Мурза, рассказывают многие другие поклонники русского дооктябрьского либерализма. А уж если взять всех либералов, о которых так вдохновенно говорил Кара-Мурза, то Солженицын, описывая Временное правительство, характеризует их совсем по-другому: князь Львов - размазня, Милюков - окаменелый догматик, засушенная вобла, Гучков - прославленный бретер и разоблачитель, Керенский - арлекин, Некрасов - зауряд-демагог. Ну и так и далее. По сути - ни одной позитивной характеристики. Что-то не сходится. Хотя о главном, об исторических результатах спорить не приходится - тут оценки обоих авторов совпадают.
Но вот опять же Алексей Алексеевич Кара-Мурза сказал, что настоящий либерал - никогда не хам. Но тогда очень тяжело, видимо, самому Алексею Алексеевичу пребывать в рядах современных русских либералов - уж там-то хамов больше чем достаточно. Причем хамов и по отношению к власти, и по отношению к коллегам, и тем более по отношению к народу. Уж такое дремучее хамство там царит, я даже не знаю, как он со своей интеллигентностью и знаниями там выживает.
Еще один вопрос, который тоже относится к делу. Ведь события февраля 17-го года и всего 17-го года для нас важны не только исторически, но и потому, что они полностью коррелируются с событиями 1989-1991 годов, 1993 года и с сегодняшней ситуацией в России. Я вновь обращаюсь к тем, кто сегодня воспевает Февральскую революцию и ее деятелей. Это дело далекое, этих людей мы реально, так сказать, физически не знаем, не видели. Давайте поговорим о том, кого знаем. Представим себе, что в 1991 году, после свержения Горбачева, к власти в России пришел бы не Ельцин -отнюдь не демократ и еще меньше либерал, который хоть что-то не отдал, что-то собрал, а Анатолий Александрович Собчак, юрист, питерский профессор, типичный русский либерал, более того - фактически эталон такого либерала, по мнению самих современных русских либералов. По тому, как нам сейчас его описывают, как он вошел в канон русского либерализма, это фигура, равновеликая февральским либералам. В последнее время мне уже приходилось задавать этот вопрос публично. И что я услышал от современных русских либералов? Мне ответили: вот тогда было бы хорошо! А я говорю: да вы в своем ли уме, вы же это время переживали, вы же в это время бывали в Петербурге? Как же можете вы утверждать, что было бы хорошо. Ведь совершенно ясно, что тогда бы Россия рухнула, развалилась в несколько месяцев! Я очень давно не являюсь поклонником Ельцина, но должен сказать: слава богу, что он власть любил тогда больше, чем свою семью, - и хотя бы этим в лучшую сторону отличался от Николая II! Хотя бы ради сохранения своей власти он не дал до конца распасться России. И страшно даже представить, чтобы случилось, если бы к власти у нас и в 1991 году пришел "настоящий русский либерал"!
Но вместе с тем не надо забывать, что конструкция русской политической власти, которая была у нас до февраля 1917 года, фактически восстановилась после Февраля, затем - после большевистского Октября и, к сожалению, опять восстановилась при Ельцине. Что я имею в виду? А то, что конструкция власти или, по крайней мере, многие ее структуры более-менее демократичны - даже в сталинское время существовали внутрипартийные дискуссии и всенародные голосования, - а все равно некий политический класс или, как сейчас говорят, властные элиты и бюрократия могут выполнять, а могут и тормозить официальные решения власти. В общем, это слой, который работает исходя из собственных интересов. Он может верховной власти и народу рапортовать все что угодно, но в реальной жизни делать нечто иное. И кроме того, существует двор, то есть совсем уж узкая группа людей, которая тогда была формализована своей близостью к императорской семье, а сейчас - к президенту. Это восстановилось при Ельцине, это существует и сейчас. Существует двор под названием президентская команда или президентская администрация, где принимаются политические решения часто под влиянием тех самых личных интриг или каких-то внешних обстоятельств, даже не просчитываемых политологами, наблюдателями, не говоря уже о народе, который вообще понятия не имеет, по какой причине какое-то решение принято.
Вот эта конструкция: официальные институты государства, часто достаточно демократические; далее политический класс, элита, принимающие решения за всю нацию (и вроде бы элита для этого собственно и существует); но еще есть двор, внутри которого все варится совсем иначе, совсем уж недемократически и максимально скрытно, часто даже и от элит - вот это меня полностью не устраивает. В дискуссии вокруг статьи Солженицына справедливо говорилось, и сам Солженицын об этом пишет: отсюда собственно и заговоры, масонские или какие-то другие, отсюда и чрезмерное влияние союзников - тогда Англии и Франции, и даже противников - тогда влияние немцев.
Вообще для России это еще один большой вопрос истории последних двух веков и конца 80-90-х годов ХХ века, а отчасти и сегодняшнего дня - почему она, Россия, всякий раз так отчаянно платит все долги, так отчаянно выполняет все свои обязательства перед своими союзниками и почему российская власть менее всего платит по долгам и обязательствам собственной нации, собственному народу? Так было в 1914 году, так было в 1918 году, так было в конце Второй мировой войны, так было все годы существования системы социалистических государств, но так же получилось и когда в ходе перестройки (и позже) мы вступили в союзнические или псевдосоюзнические отношения с Западом. Не лучше ли в первую очередь озаботиться интересами своей страны и своего населения? Этот вопрос я в свое время задавал Михаилу Горбачеву. Его честное поведение по отношению к Западу обернулось нечестным поведением по отношению к своей собственной стране. Моральное соблюдение цивилизационных обязательств по отношению к Западу обернулось нарушением прав граждан своей собственной страны, включая и самые элементарные права - на жизнь, на хлеб и бог знает еще на что. Поведение Временного правительства во всех его составах - это максимальное выполнение обязательств пришедшими к власти русскими либералами перед Англией и Францией и минимальнейшее - перед собственной нацией. И при Путине эта тенденция не изменилась на прямо противоположную - лишь сильно ослабла.
Но вернемся к Февральской революции. Заговоры, влияния, интриги союзников и соперников России - все это важно, но не главное в этой войне всех против всех в тогдашней России. Главное - вот эта конструкция реальной государственной власти, которая в любом случае представляет значительной своей частью некий черный ящик, в котором все происходит непублично. Эта конструкция не изменилась до сих пор в своих существенных чертах, она просто модернизировалась под современные технологии.
Еще один вопрос - важнейший для нашего понимания, для нашего отношения к событиям Февраля и лидерам Февраля. Дважды в России в ХХ веке происходили события, которые принято называть демократической революцией, в феврале 17-го года и 1991 году. В последний раз это потянулось еще от 1989 года, от первого съезда народных депутатов, на трибуну которого как раз и вышли такие люди, как либеральный юрист Собчак, и начали в прямом эфире поносить тогдашнюю власть. Причем поносить совершенно справедливо. А мы все, и я в том числе, сидели тогда у телевизоров и думали: какое счастье наступило - можно теперь говорить правду прямо в лицо Горбачеву, главной фигуре этой жесткой, авторитарной системы власти. И дважды после этих замечательных событий и пламенных речей этих замечательных людей, после этой гласности рушилась страна, распадалась, народ опускался в еще большую нищету, чем имел до того. Дважды: и в Феврале 1917-го, и в 1989-1991 годах. Да, сами революции были бескровными, но потом следовали жертвы. Кровавые жертвы. И не только в ходе Гражданской войны 18-20-х годов, но и в ходе холодной гражданской войны 90-х или, если хотите, войны за собственность, включая и горячий, но, к счастью, недолгий ее эпизод в октябре 1993 года.
При всем почтении к либерализму либералом я себя не считаю. Но демократом считаю себя безусловно. И тем не менее я не могу, как гражданин этой страны, проигнорировать этот исторический результат, этот двойной и слишком страшный исторический опыт одного века.
У нас сегодня мало демократии. Но после двух таких попыток ее такого внедрения я остерегусь требовать ее еще больше и как можно быстрее. Потому что предполагаю, что в третий раз произойдет то же самое. Почему? Потому что опять я не вижу ответственных элит, а весь этот замечательный либеральный иконостас, который выставили перед нами историки, меня совершенно не убеждает. Ибо я знаю современных людей той же окраски. И все мы все-таки должны понимать, что текст, написанный политиком, текст, произнесенный политиком, отличается от поведения политика. Иногда автор текста настолько сильно отличается от реального политика, что просто поразительно, как этого не замечают даже современники - что же спрашивать с историков. Но тогда что же и верить историкам, особенно историкам определенной идеологической тенденции, определенной идейной окраски?!
Во всей русской демократической революции 1991 года я вижу единственный яркий пример ответственного поведения либерала. Один из апостолов гласности, прорабов перестройки Гавриил Харитонович Попов совершенно демократически пришел к власти в Москве. Пробыв год на посту избранного мэра, он понял, что канализация, водопровод, электричество, трамвай, все то, чем надо заниматься в этом гигантском городе, ему, либералу и теоретику, не потянуть, что здесь нужна личность авторитарная, умеющая управлять целым государством по имени Москва. И он сложил с себя полномочия мэра и передал их Лужкову, который совсем не либерал. И демократом тоже его вряд ли можно назвать. Менее всего меня можно причислить к политическим поклонникам Лужкова, но принятое Поповым решение я считаю исторически и политически ответственным. И кто может мне назвать еще один пример такого ответственного поведения в ходе нашей последней демократической революции? Ну хоть еще один? Молчание...
Неоднократно звучал в ходе дискуссии вопрос: если либералы 17-го года были такие хорошие, почему у них ничего не получилось? Я думаю, в частности, потому, что они были оторваны от народа. Довольно правильно большевистская история описывает ужасы и беды царского режима, но эти люди, эти новые либералы, частично из дворянства, но по большей части из новых, индустриальных сословий, хотели лишь заместить собой верхний слой правящей при царе элиты. Ничего более. Ладно, когда другие считают их солью русской земли, солью моральной, интеллектуальной или политической. Беда в том, что они сами себя считали солью русской земли. Они много клялись именем русского народа, именем земств, именем конституционной монархии. Но все, что они хотели, это место при царе или при иной фигуре, но из своего слоя. Хотели заместить собой прежний правящий класс и свято верили, что этого будет достаточно, что дальше все будет хорошо. Почему? Потому что это для них будет хорошо. Потому что они интеллигентные и интеллектуальные. А оказалось, еще нужно кое-что. Нужно, например, опираться на общество, а у них этой опоры не было. Нужно, например, уметь проводить международную политику и внутреннюю политику, но они этого не умели. И нужно стремительно создать институты власти под новые идеи, а до того - не рушить старые институты. А что мы увидели? Солженицын правильно пишет: после того как Временное правительство получило реальную власть, а точнее - безответственно, фактически заговором, к тому же пошедшему по незапланированному пути, свергли не только царя, но и всю династию, разве парламент, то есть Государственную Думу они оставили? Они же фактически закрыли тогдашний русский парламент, от имени которого заставляли отречься царя и сформировали свое правительство. Как же просвещенные люди, которые тома исписали о необходимости конституционной монархии, ограниченной представительными учреждениями, при том что иные были даже за демократическую республику, как же они сразу их ликвидировали, не оставили хотя бы для видимости, для декорации? А между прочим, Советы, в которых тогда были сосредоточены социалисты и вообще люди низших сословий, остались единственной представительной властью в тогдашней России. И естественным путем, политически естественным, от имени этих представительных органов и была позже провозглашена Советская власть.
Нынешняя российская власть, если ее можно обвинять в антипарламентаризме, хотя бы для декорации оставляет этот орган. А думские февралисты, войдя во Временное (как оказалось, и для них, и для страны) правительство, даже декорации порушили. Насколько поразительна историческая безответственность, бесплодность и аморальность этих замечательных людей, уверенных в том, что они соль русской земли, соль европейской элиты.
А результат мы видим в событиях октября 17-го года. Большевиков было мало, Ленин до того был в эмиграции, но власть-то валялась на земле или обслуживала союзников. Большевики пришли и взяли эту власть. Уж не большевики ее бросили на землю. Это сделала сначала правящая династия со всеми своими элитами, а потом это сделало само Временное правительство. Теперь легко говорить: если бы не циничные большевики, власть бы поднял кто-то другой, более просвещенный, более демократичный. А что же тогда не подняли? А если бы вообще никто не поднял? Ведь царская империя уже развалилась, страна развалилась - не просто власть. А большевики и подняли власть, и более того - большевики вновь собрали страну.
Удачно, неудачно, нужно ли было при этом брать Среднюю Азию или не нужно, нужно ли было Финляндию и Прибалтику отпускать или нет, это очень интересный предмет для рассуждения, но отдельный. Да, большевики собрали страну террором. А как ее можно было собрать в ситуации полной анархии, когда одна за другой падают сначала 300-летняя династия, потом просвещенное демократическое правительство, которое, не имея никакой опоры на народ, продержалось всего восемь месяцев? Какие другие варианты могли быть даже теоретически, а уж тем более практически, чтобы опять собрать и сохранить страну? Какой из этого получился режим, это тоже тема отдельного разговора.
Несмотря на непопулярность этой точки зрения, я утверждаю, что мы должны быть благодарны большевикам, не примешивая - к этому моменту - злодеяний, которые они совершили впоследствии и за которые несут ответственность перед историей. На тот момент они по историческому факту остались единственной действенной силой, которая спасла страну от полного распада.
И последнее размышление. Оно навеяно фоном этих исторических событий, памятью о деятелях русского политического движения, русской истории. До сих пор продолжается гражданская война между красными и белыми, теперь уже вокруг памятников и могил: кого больше почтили, кого меньше? До сих пор идут споры: сместим красных комиссаров, поставим на те же пьедесталы белых генералов. У нас все еще раздельная история, а власть колеблется: она то за белых, то за красных. Власть до сих пор не понимает (хотя недавно, наконец, появились признаки обратного) значения единства и цельности нашей истории, не знает, что с ней делать. Если президент или премьер-министр страны отдаст дань уважения кому-то из руководителей государства дооктябрьского периода, завтра же надо идти к могиле или к монументу послеоктябрьского периода, иначе будут обиды. Тогда почему не идти на могилу Сталина? Он же тоже царствовал в России и был более удачливым монархом, чем Николай II.
Я надеюсь, что когда-то российский президент, посовещавшись с мудрейшими людьми, такими, как Алексей Алексеевич Кара-Мурза, составит минимально необходимый список выдающихся персонажей этого смутного периода русской истории и успеет за свое президентство посетить все их могилы. А тем самым - скрепить нацию, скрепить ее историю. Если этого не произойдет, так и будем спорить, какая революция была "лучше", Февральская или Октябрьская. А это был единый исторический процесс, и не случайно его деятели перетекали из одной революцию в другую, из одного лагеря - в другой. Мы теперь принялись винить только "большевистское зло", "красный террор", все, что произошло после Октября. Но что же это "белая кость", "голубая кровь", самые просвещенные умы России не сплотились единым фронтом, не создали единое антибольшевистское правительство для России? И почему русское офицерство и генералитет раскололись напополам между красными и белыми? Это ли не доказательство того, что в феврале 17-го не было у нас элиты, способной цивилизованным образом перехватить власть, свалившуюся с падающего трона? А то, что они сами клевали этот трон, их вина историческая. Или, по крайней мере, глупость.
Но разве глупа наша история? Нет, она трагична и поучительна. Она даже, видимо, целесообразна. И, похоже, в поражении Февраля тоже. Не отдала она невременно власть в руки тех, кто к этому не был готов.