Поделиться
Российская газета | Елена Георгиевна, мы поздравляем вас с днем рождения. Жаль, что в этот день вас отделяют от Москвы восемь часовых поясов...
Елена Боннэр | Спасибо за поздравления. Но я бы хотела ответить на невысказанный вами вопрос. Я живу в Бостоне потому, что в Москве я была бы одна. Мне много лет, я перенесла несколько инфарктов, операцию на сердце. Здесь, в Америке, живут мои дети и внуки, которые не оставляют меня в одиночестве. Здесь мой госпиталь, к которому я, увы, прикована: особенно после того, как недавно, буквально перед вылетом домой, в Москву, где я не была уже два года, случился очередной инфаркт. Я говорю "домой", потому что психологически я не чувствую себя здесь дома. Но я не политик, не общественный деятель (и всегда протестую, когда меня представляют так). Я - частное лицо. В этом качестве я живу там, где мне жить предписывает медицина.
РГ | В минувшем декабре исполнилось семнадцать лет, как не стало Андрея Дмитриевича Сахарова. Что из его общественного теоретического наследия представляется вам сегодня наиболее актуальным?
Боннэр | Сразу скажу, что общественно-политическое наследие Андрея Дмитриевича, выраженное в его статьях и публицистических работах, совершенно не востребовано в современной России - несмотря на то, что многое из происходящего ныне им предугадано. В первую очередь я бы хотела обратить внимание читателей "РГ" на статью "Ядерная энергетика и свобода Запада". Этой статье сегодня тридцать лет, но она предельно актуальна. Андрей Дмитриевич предупреждал - если не будут предложены и практически развиты альтернативные источники энергии, Запад может лишиться своих демократических устоев.
Вспышка "антиядерных" настроений, происшедшая после Чернобыля, ослабляет демократический лагерь, считал Сахаров. Уточню его позицию: он отнюдь не настаивал на приоритетности ядерных программ, считая, что надо развивать все виды энергетики, но считал, что количество энергии на душу населения прямо пропорционально качеству, благополучию, безопасности и длительности жизни. Более того, и благополучие каждой страны базируется на достаточности объемов потребляемой энергии. В этой связи Андрей Дмитриевич обращал внимание и на бедственное положение стран так называемого "третьего мира". Да, есть проблемы глобального потепления, вырубки лесов, уменьшения содержания кислорода в атмосфере и так далее. О причинах этих явлений ученые не устают спорить. Но то, о чем говорил и писал Сахаров, - бесспорно. Эта зависимость никем не опровергается.
РГ | Упомянутая вами современная Россия заслуживает упрека в этой связи?
Боннэр | Сегодня в политике требуется бескорыстие, альтруизм. Россия вне этого. Не только Россия, разумеется, но меня беспокоит позиция собственной страны. Много говорится о проблемах геополитики, о межгосударственных экономических отношениях и тому подобном, и правильно, что говорится. Но мы совсем забываем о том, что только альтруизм составляет основу нашего будущего. Общество не гуманизировано; напротив, его коммерциализация достигает пиковых показателей. Куршевели - тому подтверждение.
РГ | Но и среди западных миллиардеров далеко не все альтруисты...
Боннэр | Конечно. Или, что тоже безрадостно, их альтруизм носит какие-то странные формы. Билл Гейтс, например, расходует колоссальные средства, считая, что они идут на борьбу со СПИДом и туберкулезом, а на практике попросту бессмысленно их тратит, питая множество никому не подконтрольных организаций. Но за этим стоит по меньшей мере благое побуждение. А наши Гейтсы... Наши Гейтсы покупают яхты и острова...
Те, от кого зависит многое, должны многим и жертвовать. Таких людей в России я практически не вижу.
РГ | А помните, как писали в советской прессе о Западе: "Мир, где правит чистоган". Может быть, нравится нам это или нет, мы попросту присоединяемся к этому миру?
Боннэр | Проблема шире. В Америке я живу в окружении людей из "невысокого" среднего класса: вот учитель, вот адвокат неимущих подростков в суде для несовершеннолетних (есть здесь такая специализация, нам бы такую), вот инженер... Все эти люди много и тяжело работают. И вот: то, что я вижу вокруг себя, то, что я слышу от этих людей в наших повседневных разговорах, и то, что показывают по телевидению и освещают в прессе - это попросту два разных мира. С одной стороны - мир обычных человеческих проблем, радостей и горестей, с другой - мир "Оскаров" и "Грэмми". Эти миры даже не параллельны, они попросту существуют в разных пространствах, друг с другом никак не пересекаясь.
Умерла эта несчастная фотомодель, Анна Николь Смит, и вдруг оказывается, что это событие номер один. Как? Почему? А потому что она - секс-символ. Поймите, я не ханжа и не ангел, при слове "секс" не вздрагиваю, но нельзя же подменять человеческие чувства животными. Ведь у бедной девочки Смит, наверное, было что-то за душой, кроме бюста безумного размера, трех браков и пяти претендентов на право называться отцом ее маленькой дочери. Между тем транслируется, тиражируется, смакуется именно низкое, приземленное. А вы спрашиваете: к чему мы присоединяемся. Вот к этому смещению нормальных человеческих понятий о том, "что такое хорошо и что такое плохо", мы, боюсь, и присоединяемся. Куршевели - они оттуда же берутся.
РГ | В 90-е годы вы были одним из самых резких критиков российского руководства. Замечаете ли вы перемены к лучшему теперь?
Боннэр | Мои друзья школьных и студенческих лет - увы, их осталось совсем немного, и это весьма немолодые люди - живут бедно. Своей предыдущей жизнью они никак не заслужили такой старости. Нелегко живут ученые, преподаватели. Можно составить длинный список тех, с кем я нахожусь в постоянном контакте, и чей уровень жизни низок до неприличия, коль скоро речь идет о стране, вышедшей едва ли не на первое место в мире по числу миллиардеров. Моим друзьям не легче оттого, что вырос валовой внутренний продукт или там, скажем, цены на нефть поднялись. Они ждут, что кто-то подумает именно о них. Не о светлых перспективах будущих времен, а о живых людях нашего времени, которым еще не поздно протянуть руку.
Вообще, знаете, я не из тех, кто любит говорить о переменах к лучшему. По-моему, это скучно, непродуктивно. Если хотите, считайте меня негативисткой. Или просто... Нет, вы так и напишите... Просто старушкой, бабушкой, прабабушкой. Тем более что оно так и есть. И я, как и в прежние годы, предпочитаю говорить не о достижениях, а о том, что еще не сделано. И, видимо, поздно уже меня переделывать.
Досье "РГ"
Боннэр Елена Георгиевна. Родилась 15 февраля 1923 года в городе Мары Туркменской ССР. Дочь ответственного работника Коминтерна Геворка (Георгия) Алиханова, расстрелянного в 1938 году, и Руфи Боннэр, после ареста мужа отбывшей 8-летний лагерный срок как член семьи изменника Родины.
В 1941-м окончила курсы медсестер и добровольцем ушла на фронт. Войну окончила лейтенантом медицинской службы, была несколько раз ранена и контужена, инвалид войны II группы (существенная потеря зрения как результат контузии).
В 1953 году окончила Ленинградский мединститут. Работала врачом. Отличник здравоохранения СССР. В 1965-1972 годах состояла в КПСС, затем вышла из партии добровольно, считая пребывание в ее рядах несовместимым со своими убеждениями.
В 1970 году познакомилась и спустя два года вышла замуж за академика А.Д. Сахарова. Вместе с ним активно занималась правозащитной деятельностью. После ссылки мужа в Горький в 1980 году последовала за ним, в 1984-м была также приговорена к ссылке в Горьком. Вернулась вместе с Сахаровым в Москву в декабре 1986 года.
До недавнего времени - многолетний председатель неправительственной международной организации "Фонд Сахарова".