Поделиться
Артист театра и кино Александр Филиппенко представил моноспектакль по повести Александра Солженицына "Один день Ивана Денисовича". В работе ему помогал сын Павел, прежде известный только как солист альтернативных рок-групп "I.F.K." и "F.A.Q.". О том, как сотрудничает семейный дуэт, Александр Георгиевич рассказал обозревателю "РГ".
Российская газета | Ваш последний моноспектакль "Один день Ивана Денисовича" - очень серьезный и этапный для вас как для актера. Легко ли вам работалось?
Александр Филиппенко | Эта повесть Александра Исаевича - эпохальное и знаковое произведение. То, что я смог сделать по ней спектакль, - это, как всегда у актеров, благодаря Его Величеству случаю. Библиотека иностранной литературы совместно с Институтом толерантности проводили вечер по этой книге. И пригласили меня. Я углубился в текст и он меня потряс своей глубиной и пронзительностью. А потом я познакомился с Натальей Дмитриевной Солженицыной и очень захотел сделать по этой книге моноспектакль. С женой писателя мы встретились как раз на тех моих чтениях в Круглом Дубовом зале. Наталья Дмитриевна - великолепный человек и очень тонкий редактор. Она указала мне на какие-то ошибки в исполнении. В итоге спектакль получился. Декорации к нему успел сделать замечательный театральный художник Давид Боровский - это была одна из последних его работ. Когда состоялась премьера, Александр Исаевич тоже приехал. И после спектакля подарил мне свою книгу, подписав ее "Попутного ветра!".
РГ | Сейчас говорят о том, что молодежь ничего не читает? Вы согласны?!
Филиппенко | Меня об этом тоже предупреждали. Но когда я выступил в одном из московских лицеев, то сильно в этом усомнился. Я приехал к ребятам и два с половиной часа читал Солженицына. А потом запустил запись джазового соло композитора Эдуарда Артемьева. Прочитал последнюю строчку, и все равно - никто из зала не уходит. Эта энергетика текста так втягивает в себя! Более того, два парня из этого колледжа вызвались мне помогать. Теперь "добровольцами" ездят со мной на выступления, помогают с декорациями. Мы, актеры, по сути - переводчики. Переводим с авторского писательского языка на слушательский. И если зритель пойдет за нами, то, возможно, потом откроет и еще какую-то хорошую книжку...
РГ | У вас в репертуаре моноспектакли "Мертвые души" Гоголя, "Дуэт" Достоевского, а также - по прозе Зощенко, Акунина, Довлатова, других авторов. Как можно так ловко натренировать память?
Филиппенко | Солженицына я читаю с бумагами. С его повестью происходят удивительные явления. Кажется, я все помню наизусть. Но беру в руки текст - и вдруг мне открываются какие-то новые абзацы, которые я будто бы не видел раньше! Ну а хорошая память у меня, наверное, от актерского опыта. И еще очень помогает, когда любишь свой текст. Или есть действенная задача от режиссера. Как я репетирую? Ну, вот недавно пригласил в один из залов Театра имени Моссовета нескольких своих друзей. И в течение часа и пятидесяти минут читал им детскую повесть Юрия Коваля "Недопесок", которую тоже мечтаю сделать. Друзья высказали несколько профессиональных советов. Ну а что касается моноспектаклей по Зощенко, Акунину, Довлатову, то я так часто выступал с ними перед фанатами этих авторов, что выучил их назубок...
РГ | Александр Георгиевич, как у вас появилась идея привлечь к работе сына-музыканта?
Филиппенко | Я и сам меломан со стажем. Ведь и актером я стал во многом благодаря музыке. Учился в Физтехе, в подмосковном городе Долгопрудном, где студентам было дозволено больше, чем студентам столичным. Мы проводили литературные вечера Сомова, квартет Алексея Козлова играл в нашем ДК джаз, у нас существовала агитбригада, где мы исполняли песни, услышанные по радио "вражеских голосов", несмотря на "глушилки". А потом делали русские переводы запрещенного тогда джаза и исполняли его со сцены. Я тоже пел, вот, например, это: "Одна чува хиляла по Бродвею, она хиляла взад-вперед. Пускай на нас катают фельетоны, пусть в рестораны не пускают нас..." Потом уже, став актером, я много гастролировал и узнавал, что оказывается в 50-60-е почти у всех в юности был свой "Бродвей". В какой бы город я не приезжал, мне показывали их собственный "пятачок", куда надо было обязательно приходить по вечерам. А в Москве это была улица Горького. Если ты вечером не приезжал туда в красных носках и узких брюках и не прорывался всеми правдами и неправдами в кафе "Молодежное", пусть даже через кухню, считай, что жизнь проходит мимо. Но это была скорее попытка обратить на себя внимание. Мол: "Вот он я! Я - есть! I Am!" И так, как я повязываю галстук, с многоточием в узелочке, так его никто больше не повязывает! Так вот, из стремления выделиться и из любви к джазу я, можно сказать, и стал актером. До сих пор люблю фразу Сергея Довлатова: "Джаз - это мы сами в лучшие минуты нашей жизни, когда в нас вместе соседствуют душевный подъем, бесстрашие и откровенность..." Вот эту стилистику жизни я и несу в себе долгие годы.
РГ | Как получилось, что вы с сыном начали работать вместе?
Филиппенко | Сын с детства видел мои репетиции. Паша понимает, какой это трудный заработок - мои моноспектакли. И поэтому недавно он начал помогать мне, пока в качестве звукорежиссера.
Недавно я прочитал в Интернете, что Филиппенко выступает без партнеров и режиссера, поскольку - одиночка "по жизни". Неправильно! Я люблю моноспектакли за то, что отвечаю в них сам за себя. И в отличие от спектаклей в репертуарном театре, могу дать большую волю импровизации. Кстати, и эта моя фраза "И Козел на саксе", которую так хорошо многие знают, родилась спонтанно. В пьесе Виктора Славкина "Взрослая дочь молодого человека" ее не было. Но я участвовал в записи программы "Вокруг смеха", пропускал события через себя и спел что-то джазовое, из репертуара наших физтеховских агитбригад. И после коды с "фа-фа-фа" у меня как-то само вылетело: "...И Козел на саксе". Я после этого потом долго перед Лешей извинялся. Так и не знаю, простил ли он меня?! Однако спустя годы выпустил книгу, которую так и называл "Козел на саксе".