Поделиться
Этот вопрос Совбез начал обсуждать еще весной. Тогда Вашингтон настаивал на принятии жесткой резолюции в отношении Тегерана.
О том, как дальше развивались события, написаны десятки, если не сотни, тысяч статей. Журналисты рассказывали и о закулисных интригах вокруг резолюции, и о полутайных встречах европейских эмиссаров с иранскими послами, и о публичных достаточно эмоциональных словесных дуэлях. Сами же члены Совбеза не уставали обвинять друг друга в отходе от конкретных договоренностей, перетягивании "одеял" и желании ущемить экономические интересы конкурентов.
В то же время иранцы ни разу не изменили выбранной ими стратегии. Осознав, что споры между членами Совбеза играют им только на руку, они всячески тянули время. Официальный Тегеран то обещал внимательно рассмотреть пакетное предложение "шестерки" международных посредников, то просил несколько месяцев на рассмотрение инициативы по созданию на территории какого-нибудь из членов "ядерного клуба" международного центра по обогащению урана в том числе для иранских АЭС.
Но параллельно с этими разговорами Иран вводил в строй новые каскады центрифуг, стремясь освоить технологию промышленного обогащения урана. А международные эксперты постепенно сокращали срок, который остался Тегерану до производства первой ядерной бомбы. Если в начале года называлась цифра три-пять лет, то сейчас речь уже идет примерно о годе.
Все это прекрасно видели и в Москве, и в Вашингтоне, и в Пекине, и в европейских столицах. Однако до последнего времени стороны не могли договориться по одному весьма принципиальному вопросу.
Какими в итоге должны быть принятые Совбезом санкции по отношению к Тегерану: жесткими, как с самого начала предлагал Белый дом, или мягкими, чего требовали, в первую очередь, Россия и Китай.
Европейская "тройка" - Великобритания, Франция и Германия - взяла на себя роль посредника, предложив за последние три месяца несколько вариантов текста резолюции. По мнению источников "РГ", судьба последнего проекта резолюции была решена 18 декабря. В этот день в приемной Сергея Лаврова раздался звонок из Вашингтона. Госсекретарь США Кондолиза Райс хотела поговорить с главой российского МИДа. Их тут же соединили.
Подробности этого разговора, как обычно, остались неизвестными публике. Однако уже спустя сутки официальный представитель Госдепа США Шон Маккормак сообщил журналистам: "Нет причин, по которым мы не могли бы поставить текст резолюции по Ирану на голосование в Совбезе ООН".
Прошло еще несколько часов, и среди членов Совета Безопасности был распространен новый текст проекта резолюции. В нем, как выяснилось, значительно смягчено одно из наиболее спорных положений. В предыдущем варианте документа предлагалось ввести запрет на зарубежные поездки иранских юридических и физических лиц, имеющих отношение к ядерным и ракетным программам Ирана.
Подобную формулировку Россия посчитала контрпродуктивной. Спорный текст заменили на призыв ко всем государствам "проявлять бдительность в отношении въезда на их территорию или транзита через нее" таких лиц.
Планируется также создать специальный комитет по санкциям, в который все государства будут докладывать о въезде или транзите иранских ядерных специалистов. Открытым при этом остался вопрос о том, насколько предложенные в проекте резолюции санкции способны помешать Ирану пополнить боевой арсенал собственным ядерным оружием.
Ожидается, что голосование по проекту резолюции пройдет в Совбезе ООН 22 декабря утром по нью-йоркскому времени - вечером того же дня по московскому времени. Впрочем, неожиданностей все равно исключать не стоит.
Тот же Маккормак, заявив о готовности США поддержать "мягкий" вариант резолюции, все же обмолвился: "Мы еще не пришли к окончательному соглашению".
Между тем
С официальным представителем Госдепа США Шоном Маккормаком согласен и постпред России при ООН Виталий Чуркин, который сообщил, что еще предстоит согласовать "два или три вопроса". Возможно, правда, они оба просто перестраховываются.