Поделиться
Александр Вешняков, в частности, назвал решение депутатов об отмене порога явки "рискованным и преждевременным". Никакой опасности катастрофического снижения явки на сегодняшний день Вешняков не видит ни в случае, если бы порог существовал, ни в случае его отмены. Также, он считает несерьезными призывы некоторых оппозиционных движений бойкотировать выборы. По его мнению, серьезных партий, способных на подобную мобилизацию, сейчас в России не существует. Начало беседы можно прочитать в номере "РГ" от 23 ноября.
РГ | Всю критику принятых поправок можно разбить на две категории. Одни считают, что это будет стимулировать поход на избирательные участки сознательной части общества, которая действительно социально активна и готова влиять на то, что происходит в стране. Есть диаметрально противоположное мнение о том, что к урнам теперь будут приходить маргиналы, ведь партии могут совершенно спокойно бросаться популистскими лозунгами, и, естественно, те, кто более восприимчив к ним, пойдет за них голосовать.
Вешняков | Вообще в разговоре о том, как поправки повлияют на электоральное поведение, нужно, на мой взгляд, рассматривать две нормы вместе - отмену графы "против всех" и отмену порога явки. Есть здесь и плюсы, и минусы. К примеру, что касается графы "против всех", то в какой-то мере иногда она играла провоцирующую роль. Представим себе: человек не удовлетворен многим, что бывает в жизни. И подъезд не чистится, и квартира у него не та, которую бы он хотел, да еще и крыша протекает. А наше ЖКХ ничего не делает. На работе у него зарплата не та. То есть в жизни у гражданина масса негатива. Свою неудовлетворенность он связывает с властью. Есть такие люди, и их много. Когда такой человек идет на выборы, он видит в бюллетене, предположим, 10 кандидатов или 10 партий, если это выборы по пропорциональной системе. Ему, естественно, нужно подумать, какая из них может помочь решить его проблему. Но для этого, повторяю, надо думать, надо сопоставлять их программы, надо анализировать, что они делали, что они говорят и что они предлагают. Анализом заниматься надо очень серьезно.
В то же время есть графа "против всех". Зачем думать? Вот она, так сказать, кричащая. Я просто-напросто свое недовольство высказываю, голосую за нее.
В результате эта графа играет роль провокатора, подталкивая человека на самое простое решение. И это решение деструктивное. Поэтому большинство стран не использует при голосовании эту графу. С другой стороны, у графы "против всех" есть и плюс. Эта графа порой играет роль индикатора, показателя того, что идет нормальная избирательная кампания, есть конкуренция и гражданам есть из кого выбирать. Есть и свежий пример - выборы мэра в Самаре. Все удивились, какая высокая там была явка - 42 процента. Хотя, как по мне, не такая она и высокая. Но суть не в этом. Очевидно, что там была конкуренция конкретных людей и политических сил. Это и привлекло людей на выборы. Я убежден, что если бы в бюллетенях оставалась графа "против всех", то и она бы не собрала большого количества голосов. Два-три процента, максимум - четыре, как это у нас бывало обычно на федеральных выборах. Если же начинаются перекосы в избирательной кампании, какие-то аномалии (к примеру, одного из сильных конкурентов снимают с выборов по решению суда без убедительных оснований), то у народа сразу же возникает вопрос: "Почему за меня решили?" Именно тогда избиратель идет на выборы, говорит всем "нет", и выборы признаются несостоявшимися. Таким образом люди выражают свое недовольство властью и теми действиями, которые она предпринимает. То есть она в какой-то мере иногда способствовала тому, чтобы не было разгула административного ресурса на наших выборах. Но ее убрали, и такого ограничителя в нашем законодательстве не стало. Это плохо.
То же самое можно сказать и о явке. Если избирательные кампании сопровождались ограничением конкуренции и права гражданина на свободу выбора, то в таком случае у избирателя возникали сомнения: а надо ли участвовать в таком голосовании? Тогда-то власть начинала делать все, чтобы заманить человека на выборы. Буфеты - это самая безобидная и, кстати, самая нормальная из технологий повышения явки. Другое дело, когда начиналось давление через предприятия и организации. Вплоть до того, что руководители требовали от работников предоставить отметку с избирательного участка. Это уже с самого начала извращение избирательного законодательства.
И ведь доходило буквально до угроз: "Если ты голосовать не будешь за нашего, то мы тебе, бабушка, имей в виду, уголь не завезем, отопление дома под вопросом будет, и все остальное". Это, конечно, неприлично. И с отменой явки такого больше быть не должно. В этом плюс ее отмены. Но, с другой стороны, опять-таки мы даем возможность административному ресурсу разгуляться по полной. Потому что, когда чиновники понимали опасность описанных мной мер воздействия на избирателя, ограничений на свободу выбора, они одновременно понимали, и какие могут быть последствия от их усердия - несостоявшиеся выборы, новая избирательная кампания. Понимали, что если такими приемами воздействовать на избирателя, то тогда он, избиратель, может просто-напросто не прийти. Он обидится. Поэтому не надо этот арсенал средств брать на вооружение. Он опасен. Он в конечном итоге приведет к тому, что все это будет избирателем перечеркнуто и начнется новая избирательная кампания. Теперь этих тормозов тоже не будет. С другой стороны, у чиновников, у некоторых партий может возникнуть мысль, что раз нет порога явки, то незачем и заниматься информированием о выборах, рассказывать, где находится избирательный участок, приглашения рассылать на выборы. Более того, зачем создавать условия, чтобы человек мог принять участие в голосовании? Ведь можно участок устроить и в помещении площадью пять квадратных метров. Люди придут, выстроятся в очередь, и многие не дойдут до урны. Действительно, чего я буду стоять в очереди из-за того, что нужно кому-то отдать свой голос?! И не будут люди из-за этого сильно напрягаться. То есть я говорю о том, что у власти может исчезнуть потребность способствовать активному участию граждан в выборах граждан. У власти, у конкретного чиновника, партии могут быть свои интересы. Так, он отлично понимает, что если придет больше людей, придет молодежь, придет интеллигенция, придут люди интеллектуально богатые, то тогда результат может быть не в его пользу, потому что они-то, всего вероятней, проголосуют за кандидатов, предлагающих изменения, которые затронут интересы данного чиновника или партии. И зачем ему это нужно, когда есть "испытанные" избиратели, традиционный электорат. Вот в такой модели поведения местных властей и партий мне видится опасность отмены явки. И здесь очень важно, что дальше будет делать власть, что дальше будут делать избирательные комиссии, что дальше будут делать партии и, наконец, избиратели. Если "извращения", о которых я говорил, возьмутся на вооружение, то тогда и самые мрачные прогнозы начнут оправдываться.
Закон будет соблюден - десять, двадцать, пусть тридцать процентов на выборы пришло, Государственная Дума избрана. Но, с другой стороны, понятно, что реального веса у этого органа власти - местного ли, федерального - не будет. Легитимности в широком смысле этого слова - той, которая нужна для власти, - не будет. Доверия не будет. Ведь что такое в конечном итоге явка? Это в какой-то мере показатель доверия граждан к власти, выборам и кандидатам. Чем она выше, тем это доверие больше. Я, конечно, отбрасываю многие другие нюансы, но тем не менее так можно говорить. Соответственно чем явка ниже, тем меньше доверяют власти. А без доверия строить и развивать государство невозможно.
РГ | Почему мы так избирательно подходим к определению стран, на чей опыт ссылаемся? Когда говорят о пороге явки, то называют западноевропейские страны. Тот же Геннадий Селезнев говорит: а вы возьмите пример Турции. Только Турция и Россия теперь в Европе имеют семипроцентный барьер. Вы вообще в своих дискуссиях этот аргумент как-то учитываете?
Вешняков | По крайней мере то, что мы должны ориентироваться на пример стран, которые уже имеют определенный опыт применения демократии и демократических выборов, под сомнение не ставится. Но если ты предлагаешь какую-то новацию, то тебе ее и защищать. А для этого у нас обычно вытаскиваются аргументы из самых разных источников, из различных избирательных систем. Когда предлагались новые основания для отказа в регистрации, в том числе за ненадлежащее оформление документов, я говорил: "Что же это такое? Когда вы предлагали отменить графу "против всех", ссылались на то, что это не принято в демократических странах, с этим можно было согласиться. Но сейчас, покажите мне хоть одну демократическую страну, которая имеет столько оснований для отказа в регистрации кандидата. Тогда предлагали идти по пути демократических стран, а теперь - рабовладельческих?" В данном случае, конечно, это пропагандистский прием для объяснения своей позиции. Поэтому здесь читателю, журналисту, избирателю в конечном счете нужно быть внимательным и чувствовать, когда его через пропагандистский прием пытаются убедить в том, что на самом деле, может быть, и не соответствует нашим реалиям.
РГ | К тому же правовые нормы в демократических странах давно объединены в сложившуюся систему. А мы выдергиваем отдельные положения из целостного законодательства.
Вешняков | Совершенно согласен. Потому что отдельно взятая норма, вырванная из контекста соответствующей системы, может дать совсем другой результат.
РГ | Запрет на прямую критику - это тоже весьма спорная поправка. Вам не кажется, что некоторые партии, к примеру, ЛДПР, рискуют не попасть в Госдуму благодаря хорошо известным методам ведения агитации?
Вешняков | Здесь, на мой взгляд, есть заблуждение. Недопонимание той правовой позиции, которая прописана в законе. Действительно, запрещается критика в телеэфире. Но это касается только агитационных материалов. Надо расшифровать, что такое агитационные материалы. Это видеоролики, персональные выступления какого-то кандидата, лидера партии или ее представителя. Запрет распространяется только на это. И он не касается печатных изданий и радио.
РГ | А теледебаты?
Вешняков | На теледебаты, "круглые столы" и другие активные формы агитации этот запрет тоже не распространяется.
РГ | А митинги?
Вешняков | На митинги тоже. Еще раз повторяю: если это нововведение перевести на язык обычного гражданина, обывателя в данном случае, то, собственно говоря, запрещена критика только в роликах. Например, у нас часто "говорящие головы" от той или иной партии используют бесплатное эфирное время, предоставленное по закону для агитации, для того, чтобы опорочить кого-либо из соперников, а не для разъяснения своей программы.
Вспомните ролик про гнилое яблоко. Тогда мы нашли основания для того, чтобы признать это незаконной агитацией. Теперь же такие инициативы не могут возникнуть в принципе. Это, на мой взгляд, явный плюс. Потому что строить избирательную кампанию только на негативе, тем более в таких изощренных формах, это неприлично. В то же время критика должна быть в избирательной кампании, и никто не закрывает возможности для ее реализации в другой форме. В этом принципиальное отличие моего понимания этих поправок, их действительной сути от того, как они преподносятся сегодня порой в средствах массовой информации.
РГ | То есть принцип таков, что если вы рекламируете свою марку пива, то не надо при этом ругать другую?
Вешняков | Да.
РГ | С другой стороны, любой партией может быть использован очень технологичный ход. Ее представители не приходят на дебаты, и любой оппонент автоматически становится "говорящей головой", которой нельзя говорить плохо.
Вешняков | Нет, если партия не пришла на "круглый стол", то это не означает, что другие партии ее не смогут критиковать. На подобные случаи запрет не распространяется. "Круглые столы" - дебаты не являются агитационными материалами. Опять напомню, эта поправка не затрагивает ни радиоэфира, ни печатных изданий.
РГ | Хотелось бы продолжить тему изменения в законодательство. Вспомним инициативу депутатов Жидких и Мокрого, которые предлагали отменить прямые выборы мэров городов. Это предложение Дума отложила. После этого Борис Грызлов заявил, что принцип выборов глав столиц регионов может быть изменен.
Вешняков | Ничего нового спикер Госдумы не сказал. Все это уже есть в законе. Так, предусматриваются несколько возможностей наделения полномочиями главы местного самоуправления, в том числе и столичных городов. Одна из них - это прямые выборы. Вторая - это когда он избирается из депутатов представительного органа, если устав местного самоуправления такое предполагает. Это как раз принцип коллегии выборщиков. И третье, когда представительный орган местного самоуправления по контракту нанимает соответствующего человека, так называемого сити-менеджера. Вот все это в нашем законодательстве уже давно зафиксировано. Более того, применяется в разных субъектах Российской Федерации. Поэтому когда Борис Вячеславович говорил на эту тему, он просто-напросто перечислил все эти правовые возможности. Принципиально, что он обратил внимание на принцип принятия устава. Это записано в законе, и Грызлов напомнил: это дело или самого представительного органа местного самоуправления, или народа, проживающего на данной территории, который делает это с помощью референдума. То есть референдум может принять новый устав, в котором предусматриваются, допустим, прямые выборы. Или наоборот - отказаться от прямых выборов.
Возьмем ту же Самару. Помнится, у местных депутатов было желание через представительный орган отменить прямые выборы. Тогда народ вышел на площадь и сказал: нет, мы против отмены прямых выборов. В конечном итоге такое давление общественности возымело действие и прямые выборы отменены не были.
А могло ведь быть и по-другому.
Но почему эта проблема постоянно поднимается и все время буксует?
Конечно, есть искушение упростить систему управления в городах, которые являются столицами субъектов Российской Федерации. Чтобы было больше возможностей у главы исполнительной власти субъектов решать вопросы, которые у него пересекаются с мэром, снять многие конфликты, которые возникают. В то же время стремление упростить эту ситуацию - неоднозначно. Оно натыкается на две серьезные правовые позиции. Первая - Конституция Российской Федерации, где прямо зафиксировано, что местное самоуправление не входит в систему органов государственной власти. И поэтому все изменения, которые государственные органы пытаются решить, пусть даже в форме закона, но игнорируя мнение населения, входят в противоречие с Конституцией. Во-вторых, Россия - страна, которая живет в международном сообществе. И она подписала хартию о местном самоуправлении, взяв на себя обязательства, в которых определены правила функционирования местного самоуправления. Поэтому когда эти инициативы натыкаются на названные два обстоятельства и входят с ними в противоречие, то реализованы они быть не могут.
РГ | Существует ли возможность в будущем как-то изменить принятые столь спорные поправки?
Вешняков | Это изменить очень сложно. Я понимаю, что неприятный осадок у многих избирателей уже остался. Но чтобы граждане больше знали о выборах, о кандидатах, знали и понимали важность избирательного процесса, чтобы больше не принималось с точки зрения граждан неприличных норм, надо избирать людей, которые не будут себе такого позволять. Нужно просто участвовать в выборах. Можно говорить о недопустимости некоторых поправок, но говорить о том, что они полностью перечеркнули возможность проведения свободных демократических выборов, нельзя. Сейчас многое зависит от правоприменения.
РГ | Вопрос о правоприменении, о состоявшихся выборах и о людях, принимающих подобные нормы. Это вопрос с Сахалина: "В Сахалинской облдуме существует одна-единственная фракция - "Единая Россия". Изменив после выборов регламент работы Думы, депутаты повысили планку для создания фракции до 5 человек. И создали своеобразную парламентскую монополию. Не стоит ли, на ваш взгляд, применять антимонопольное законодательство в подобных случаях?" Кажется, этот вопрос касается не только Сахалина.
Вешняков | Согласен. Более того, с моей точки зрения, логика должна быть другая. Если партия участвовала в выборах и получила, допустим, 7,1 процента - она, таким образом, имеет в Законодательном собрании 2-3 депутатских мандата. Может быть, даже один, но это уже фракция. У нас же некоторые парламенты субъектов Российской Федерации пошли по пути установления минимального количества депутатов для образования фракции. Это способствует монополии определенных партий, а монополия партии - это страшное дело. И к чему она приведет, мы уже испытали в нашем государстве. Я уверен, если партия участвовала в выборах и преодолела барьер, не важно, сколько представителей в соответствии с регламентом она получит. И один депутат - это фракция, у нее должны быть определенные гарантии на выражение своей позиции. Ведь это позиция тех граждан, которые голосовали за эту политическую силу. Поэтому подход, который взяла на вооружение Сахалинская Дума, если он действительно взят, это неправильно.
РГ | А как ему противодействовать?
Вешняков | Противодействовать должен федеральный законодатель. Он может уточнить эту позицию, чтобы не было искушения на местах вводить монополию. В этой связи, кстати, нужна еще одна ремарка. Вот многие критикуют пропорциональную систему, говорят, что зло. Якобы она перекрывает кислород ярким личностям в одномандатных округах и лишает их возможности быть избранными. Простите, не соглашусь. В наших реальных условиях пропорциональная система, в том числе и на выборах Госдумы, это не зло, это добро, это больше демократии и справедливости. Если действует мажоритарная система, то партия, которая дружит с властью, как правило, берет 80, 90, а то и 100 процентов мандатов. Яркий пример Москва: 20 депутатов избирались по партийным спискам, 15 - по одномандатным округам. При этом 20 мест по партийным спискам поделили между собой три партии. А выборы по мажоритарным округам выиграла одна партия. Поэтому пропорциональная система в наших нынешних условиях более справедливая, более демократичная. Ту же самую тенденцию можно увидеть в любом субъекте Федерации.
РГ | Возможно ли понизить проходной балл на выборах в Госдуму? Ведь такие инициативы иногда возникают.
Вешняков | Теоретически возможно, но практически нет. Потому что позиция парламентского большинства совершенно ясно выражена. Мы с ними долго на эту тему спорили. В конечном итоге нашли более-менее компромиссное решение. То есть мы предлагали оставить 5-процентный барьер, как раньше записано. Чтобы в любом случае не менее трех-четырех партий были представлены в Госдуме. У депутатов же было предложение 10 процентов, а некоторые замахивались и на большее. В конечном итоге законодательно приняли 7 процентов, но с оговорками. Во-первых, не менее двух партий должно быть в Госдуме в любом случае. И, во-вторых, в сумме партии, прошедшие в Госдуму, должны иметь поддержку не менее 60 процентов избирателей. То есть в определенных случаях семипроцентный барьер будет понижаться, допустим, даже до 5 процентов, чтобы была сумма общая минимум 60 процентов. Поэтому в этой редакции, с моей точки зрения, это почти равноценно пятипроцентному барьеру, который был раньше. И поэтому мой прогноз, о котором я не устаю говорить и который подтверждается на региональных выборах: в Госдуме будет 3-4, а при определенных обстоятельствах и пять партий. И это нормально.
РГ | А пятая какая?
Вешняков | Не знаю. Я про партии никогда не говорю, потому что этот вопрос не в нашей компетенции. Я просто говорю о количестве, исходя из того, что мы наблюдаем по результатам выборов и прошлых государственных Дум, и региональных выборов, которые проходят сейчас. Картина сейчас такая: в региональных выборах активно участвуют не более 15 политических партий. Из них десять - наиболее стабильны и активны. Уже из этих десяти три-четыре проходят семипроцентный барьер в большинстве субъектов Российской Федерации. Отсюда и мой прогноз. А какие именно партии? В разных ситуациях - разные, зависит от региона.
РГ | То есть окончательно все будет понятно в марте?
Вешняков | Март будет очень интересный месяц. Это будет генеральная репетиция перед выборами депутатов Госдумы и президента России. Это будут последние выборы в регионах перед федеральной избирательной кампанией.
Поэтому, конечно, любая серьезная политическая партия, которая хочет прийти во власть, взять ее путем участия в выборах, будет максимально использовать свои возможности, чтобы показать соответствующие результаты на выборах в марте. И многие стремятся к этому времени завершить процессы своего объединения. Чтобы уже в новых конфигурациях участвовать в кампании. Для нас, для Центризбиркома и избирательных комиссий в регионах это тоже репетиция. И для власти в широком смысле слова - тоже. И даже для граждан.
По тому, как они проголосуют в марте, можно будет понять, какие настроения доминируют в нашей стране накануне федеральных избирательных кампаний.
Более того, выборы будут немаленькие - своих депутатов законодательных органов власти 11 марта изберут в 13 регионах России. И регионы эти ключевые - Московская область, Дагестан, Ставропольский край, Омская область, Тюменская область. Любопытно, что Московская область впервые в истории своей, да и истории страны в целом, будет проводить выборы своих 50 депутатов только по пропорциональной системе. А это очень похоже на выборы депутатов Госдумы. Аналогично будет делать Дагестан и, возможно, Санкт-Петербург. Значит, в сумме право участвовать в выборах получат 23 миллиона россиян. И это только на выборах региональных парламентов. Предстоит серьезная проба сил. Вообще 2007 год будет непростой, напряженный. Политическая температура по мере приближения к выборам будет повышаться.
РГ | Возможно ли 11 марта проведение каких-либо референдумов, всенародных опросов с целью дать возможность Владимиру Путину остаться на третий срок? Или поезд уже ушел?
Вешняков | Поезд ушел с точки зрения возможности проведения референдума по изменению Конституции Российской Федерации. В последний год перед выборами референдум по подобным вопросам проводиться в России не может. С декабря мы вступаем с вами в полосу последнего года полномочий депутатов Государственной Думы.
Теоретически возможность изменения Конституции в этой части существует, но путем рассмотрения соответствующего проекта Государственной Думой, Советом Федерации и большинством субъектов Российской Федерации в лице их парламентов. Но вы знаете отрицательную позицию парламентского большинства по этому поводу и отрицательную позицию самого президента. Поэтому, на мой взгляд, такой сценарий почти невозможен.
РГ | Вы полностью исключаете проведение референдума по данному вопросу в виде общественной инициативы, имеющей больше социологический характер?
Вешняков | Дело в том, что референдум субъекта Федерации по этому поводу проводиться не может. Потому что это не полномочия субъекта Российской Федерации. Какой-то общественный опрос, если он будет примерно на таком же уровне, как проводят наши социологические службы, в данном случае возможен, но не связан собственно с избирательным процессом.
Что касается референдума, то 11 марта, вероятнее всего, пройдет референдум по объединению двух субъектов Российской Федерации - Читинской области и Агинско-Бурятского автономного округа. Они получили поддержку президента по инициативе объединения. И сейчас местные депутаты рассматривают вопрос, когда его проводить. Некоторая логика в том, чтобы проводить его в единый день голосования, есть. Хотя могут быть другие варианты.
РГ | Помимо запрета на прямую критику в телероликах, Дума приняла и поправки, касающиеся экстремизма, то есть будут применяться санкции против партии за экстремистские высказывания. Но проблема в том, что у нас понятие "экстремизм" законодательно толком не прописано и толкуется вольно. При желании можно многих поснимать с предвыборной гонки. И, кстати, это все обрушится на ЦИК.
Вешняков | Да, это серьезный вопрос. Действительно, с одной стороны, то, что с экстремизмом нужно бороться и что он имеет вполне конкретные проявления - это бесспорная вещь. И то, что депутаты ввели ряд санкций, довольно жестких санкций, - это шаг оправданный. Но не все эти нормы сформулированы юридически корректно и безупречно. И это, конечно, может создавать определенные сложности и для судебной системы, и для избирательных комиссий.
РГ | Изменения в избирательном законодательстве у нас происходят регулярно. Вероятно, желание что-либо еще подправить возникнет у депутатов и после 11 марта. У вас нет намерения объявить мораторий на изменения в избирательное законодательство. Хотя бы на четыре года? Чтобы люди, политики наконец начали работать по одним правилам.
Вешняков | Желание не только есть. С нашей стороны даже предлагалось в прошлом году после принятия ряда комплексных изменений в федеральный закон о выборах поставить точку.
Тогда, год назад, мы ввели пропорциональную систему на выборах депутатов Государственной Думы, единый день голосования, увеличили финансирование политических партий по итогам парламентских выборов. Эти изменения, с моей точки зрения, совершенно себя оправдывают. Мы полагали, что таким образом за два года до парламентских выборов даем политикам понятные правила, и сказали, что больше никаких изменений делать не нужно. Но ближе к выборам появились различного рода инициативы. И ряд из них уже принят, включая те, в которых, я убежден, нет острой необходимости. Решение о принятии или непринятии закона - прерогатива депутатов Госдумы и членов Совета Федерации.
РГ | Интересная ситуация сложилась вокруг партии "Справедливая Россия". Депутаты от партий "Родина", РПЖ и Партии пенсионеров, прошедшие месяц назад в региональные парламенты, фактически лишены возможности создавать фракции.
Вешняков | Суть проблемы заключается в следующем. С моей точки зрения, не совсем корректная норма была принята нашими депутатами Госдумы и одобрена, кстати, Советом Федерации. Она запрещает партии выдвигать среди кандидатов по партийным спискам представителей других партий. Это важно. Ведь если партия решила пригласить в свой список представителя другой партии и эта партия согласна - то, пожалуйста, почему бы нет. Избиратели, увидев такое соединение, своим решением, как главные судьи на выборах, решают: да, мы тоже согласны. С нашей точки зрения, правильно. За вас проголосовали, приходите в парламент и работайте, реализуйте свою программу, которая получила поддержку людей. Теперь это невозможно делать. Выход из ситуации есть - не вступать уже избранным депутатам от других партий в партию "Справедливая Россия", быть сочувствующими, поддерживающими. Вместе с ней работать. Но юридически не оформлять свое членство. Работать депутатами фракции той партии, от которой прошли в заксобрание, за которую голосовали избиратели. Да, эта ситуация юридически небезупречна, но ее сознательно создали наши законодатели, и против чего Центризбирком возражал.
РГ | Сколько будут стоить парламентские выборы?
Вешняков | В сумме с выборами президента в 2007 году планируется в бюджете около 10 миллиардов рублей.
РГ | Мы с вами много говорили про 11 марта. Но когда реально начнется кампания по выборам в Госдуму?
Вешняков | С 30 ноября по 10 декабря состоятся назначения выборов в ряде регионов на 11 марта 2007 года. Это будет генеральная репетиция. Что касается федеральных выборов депутатов Госдумы - они будут 2 декабря 2007 года. А старт кампании по закону будет дан в районе 1 сентября.
РГ | Поделитесь вашими впечатлениями о недавних выборах в США, где вы были наблюдателем. Расскажите об основных тенденциях в мировом избирательном праве.
Вешняков | Америка в свое время, в 2000 году, столкнулась с проблемой применения морально и технически устаревшего оборудования на избирательных участках. Там использовались так называемые перфокарты с дыроколами. И когда у них возникла кризисная ситуация во Флориде - очень небольшая разница в голосах, то попытка пересчитать и установить результат волеизъявления избирателей не дала безупречного результата как раз из-за этих перфокарт. Поэтому в 2002 году был принят закон с очень интересным названием "Поможем Америке голосовать". Главное содержание этого закона - выделение федеральных средств в сумме 3,6 миллиарда долларов на переоснащение всех избирательных участков страны современными техническими средствами. И выборы, которые я наблюдал 7 ноября, как раз продемонстрировали, что Америка почти вся уже переходит на новые технические средства.
Они двух типов. Во-первых, сканеры, когда заполненный традиционным способом избирательный бюллетень считывает устройство, вмонтированное в урну для голосования. Кстати, такое же устройство в России есть - у нас их 2500 экземпляров. И мы их применяем на многих выборах. Принцип точно такой, как и у американских устройств, и мы убедились, что находимся на правильном пути.
Второе устройство, которое называют более перспективным, но пока оно менее распространенное - это электронно-сенсорное, когда бюллетеня бумажного нет, но он существует на экране монитора. Таких устройств у них сейчас тоже много, при помощи их голосует не более 20 процентов избирателей, Выборы в Америке показали, что у них тоже есть проблема с явкой. Она в где-то на уровне 40 с небольшим процентов. Причем на этих выборах она была выше, чем на предыдущих. Потому что выборы сопровождались серьезной интригой. Что еще эти выборы показали? Что какой-то третьей партии, каким-то независимым кандидатам пробиться и быть зарегистрированным у них намного сложнее, чем России.
РГ | Грядет ротация членов Центризбиркома. Вы, когда спорите с депутатами, имеете это в виду?
Вешняков | Да, 26 марта 2007 года теоретически заканчивается срок полномочий нынешнего состава Центральной избирательной комиссии, которая формируется Государственной Думой - 5 человек, президентом - 5 человек и Советом Федерации тоже 5 человек. Поэтому до этого срока Госдума, Совет Федерации и президент будут назначать свои пятерки. Почему я вступаю в полемику и защищаю определенные позиции, связанные с законодательством Российской Федерации о выборах? Потому что мы специалисты в этой области, в области законодательства и его применения. Если мы видим, что предлагается норма совершено несуразная, более того, опасная, которая может породить массу проблем в нашей стране, что мы, должны молчать? Тогда какие мы специалисты и что мы за ответственная организация? Мы тогда безответственная организация. Поэтому именно в спорах, на мой взгляд, действительно должна рождаться истина. Это одна из форм действительно нормальной работы для того, чтобы в законодательстве были разумные нормы, нужные для нашего государства и нашего общества.