Поделиться
Увы, широкому кругу имя генерал-майора Александра Котикова сейчас не говорит ничего. И даже всезнающий Интернет на мой запрос выдавал крайне скупую информацию. Причем информация эта касалась старшей дочери генерала, Светланы, с которой скульптор Вучетич и создавал образ девочки, сидящей на руках знаменитого воина-освободителя в Трептов-парке. Сам генерал-майор фигурировал лишь в качестве ее отца. И более ничего.
Парадокс, но в Германии память о Котикове, который был комендантом Берлина с 1946 года и до самого конца 1950, жива и по сей день. Хотя самого Александра Георгиевича более двух десятков лет уже нет на этом свете. Даже после того как по Берлину прокатилась волна переименований, благодарные немцы оставили без изменений площадь, названную именем благодетеля - Котиковплац. Сохранилось в лексиконе, особенно пожилых немцев, и слово из послевоенной поры - "котиковэссен". Так называлась еда, которую на безвозмездной основе раздавали по приказу коменданта Котикова советские солдаты голодным и измученным войной жителям Берлина. Не забывали в Германии Котикова и при жизни, регулярно приглашая на торжественные мероприятия, раздавая награды.
А вот в СССР, куда Александр Котиков с семьей вернулся в 1951 году, его почти сразу забыли. Вернее, забыли чуть позже, а поначалу генерал чуть было не загремел под суд. Как сейчас рассказывает муж старшей дочери генерала Елены, священник отец Рафаил, обвинили Александра Георгиевича в "порочащих" связях с иностранцами. Спас Котикова маршал Жуков, который поручился за честность генерала головой. Ведь именно Жуков рекомендовал его на должность коменданта Берлина.
- Человек доброжелательный, открытый для всех окружающих, очень любящий детей и природу, общительный, он крайне редко рассказывал о своем военном прошлом, - рассказывал отец Рафаил. - На серьезные темы мы с ним практически не разговаривали. Поэтому те мемуары, что удалось разобрать и переписать, триста страниц рукописного текста, для меня представляли огромный интерес. Да и собственно записи генерала Котикова в руки ко мне попали далеко не сразу после его смерти. Жена генерала Надежда Петровна надежно спрятала их и только лет через пятнадцать передала нашей семье.
Батюшка Рафаил в молодости звался Сергеем и был художником, выставлялся даже в Малом Манеже, а затем стал диссидентом. На путь диссидентства "совратил" и младшую дочь генерала Елену, с которой познакомился, еще учась в московском институте. Диссидентство Сергея и Елены доставляло немало хлопот семье Котиковых, которая и так не пользовались благосклонностью властей. В девяностых годах Сергей и Елена перебрались в глухие угличские леса прямиком из Первопрестольной, и вскоре Сергей принял сан священника, а Елена стала матушкой. Два года назад смерть разделила их: матушка была похоронена рядом с мамой и старшей сестрой, батюшка принял монашество. И в промежутках между восстановлением порядком разрушенного временем и людьми храма, первое упоминание о котором в летописях относится к XI веку, занимался переписыванием рукописей генерала.
- Чем так прикипел немцам генерал Котиков, что вспоминали они его и после отъезда в Москву, не одно десятилетие награждая медалями, приглашая в Берлин? - спрашиваю я отца Рафаила.
- Именно при Александре Георгиевиче по-настоящему началось восстановление разрушенного города. Александр Георгиевич во всем был человеком очень хозяйственным. Кстати, одним из первых по его приказу было восстановлено здание Берлинской оперы.
Насколько сложна была обстановка в послевоенном Берлине, свидетельствуют мемуары генерала. Много безобразий было с обеих сторон. Так, Александр Георгиевич пишет о нашем солдате, семья которого вся погибла во время войны. Он поклялся мстить. И мстил, убивая и насилуя немок. Котиков передал солдата немецкой стороне, предоставив им право решать его судьбу. Кстати, немцы тоже не решились его судить...