Поделиться
Российская газета | Вы не раз подчеркивали, что более сложного объекта ни в России, ни за рубежом не было. Но ведь во многих странах обновляли старые здания, которые считаются не только национальными, но и общемировыми достояниями, в том числе знаменитые "Ла Скала" в Милане и "Гранд-опера" в Париже. И даже на их фоне вы особо выделяете ситуацию с Большим. Почему?
Вячеслав Ильичев | Несомненно, что любой выдающийся памятник культуры уникален, поэтому для каждого требуется "индпошив" - свой проект реконструкции. И все же есть ряд "но", которые выделяют "Большой", даже на этом звездном фоне. Скажем, когда обновляли многие знаменитые театры, то в здания могла заезжать тяжелая техника. Это, как вы понимаете, принципиально. В нашем случае это категорически запрещено. Кроме того, для строительства отводили достаточно большие сроки, что позволяло спокойно, не спеша, провести все работы.
У нас же ворох проблем. Например, Большой театр по сути стоит на "острове", его нельзя расширить ни на метр. Как говорится, любой шаг в сторону карается. И нельзя менять почти ничего, ни снаружи, ни внутри. Здесь все - памятник. И в то же время эту старину надо сделать суперсовременной, отвечающей самым последним достижениям театрального дела. Но даже эти проблемы можно решить с помощью уже не раз применявшихся, проверенных методов, если бы не особая ситуация, в которой оказался Большой театр. Головная боль для всех, кто участвует в реконструкции - это сочетание его крайней ветхости и сжатых сроков, отведенных на обновление. Так вот, все вместе взятое и делает проект действительно уникальным.
РГ | Неужели здание в столь аварийном состоянии?
Ильичев | Увы, да. Дело в том, что эта махина в тысячи тонн стоит на слабом грунте, да еще в пойме реки Неглинки. За многие годы основание театра сильно деформировалось, и самое неприятное - неравномерно. Кроме того, почти половина конструкций здания аварийны по прочности. Фактически его нельзя трогать, оно может в любой момент упасть даже без нашего вмешательства. Поэтому все традиционные способы укрепления фундамента здесь неприменимы. Ведь они работают на одном принципе: вначале в фундаменте надо что-то ослабить, чтобы потом его укрепить. А в Большом ничего нельзя ослаблять - уроним здание.
Можно сказать, что мы имеем дело с тяжелобольным, которому категорически противопоказан наркоз. Он должен постоянно находиться с отрытыми глазами, да еще говорить: Мне хорошо. Это хуже, чем здоровому человеку самому себе делать операцию перед зеркалом.
РГ | Генеральный директор ГАБТ А.Иксанов сказал: иного пути, как уходить под землю, у нас нет. Там появятся сразу пять этажей, где разместится и сложнейшая "машинерия", и различные помещения для комфортной работы прославленной труппы. Но тогда придется из-под "тяжелого" больного вытащить фундамент. А его, по вашим словам, нельзя трогать...
Ильичев | Верно, потому что он наполовину аварийный. Но извлечь надо не только его, но и гигантские объемы грунта. Ведь под землей надо создать огромное пространство глубиной около 20 м. Здесь нужны неординарные решения. Мы предложили начать с пересадки всего здания на новое основание. Конечно, не в прямом смысле этого слова. Если говорить попросту, то мы подсунем под здание прочную железобетонную плиту, которая перехватит на себя значительную часть веса, сняв нагрузку с аварийного фундамента.
Такая операция развязывает нам руки. Можно убирать негодные части основания, но главное - приступать к его укреплению. Для этого с плиты в грунт будут вдавливаться более тысячи свай.
РГ | Но для этого нужна мощная техника, а вы сказали, что она в здание не допускается?
Ильичев | Свая состоит из метровых кусков. Каждый вдавят в грунт домкратом, потом к нему приварят следующий отрезок и вновь вдавят. И так, пока не доберемся до прочного грунта, который расположен на глубине 20-25 м. Он в итоге и примет на себя основную нагрузку. Теперь старый фундамент можно извлекать полностью, здание этого даже не почувствует, так как стоит на сваях
РГ | И, наконец, можно браться за "подземку" театра? Создавать пространство для пяти этажей?
Ильичев | Рано. Прежде надо защититься от грунтовых вод, соорудив под землей своеобразную "кастрюлю". Для этого по всему периметру театра делается так называемая "стена в грунте". Она доходит до глубины 25-27 м, где начинается слой глины, которая не пропускает воду. Глина будет донышком кастрюли, по бокам - стена в грунте. Герметизация от грунтовых вод обеспечена.
В итоге мы оставляем архитекторам полностью готовую герметизированную, устойчивую, подземную коробку, а дальше - благоустраивайтесь.
РГ | Одно дело - проект, совсем другое - его воплощение. Кто знает, что может случиться, если тронуть самый центр Москвы, где множество коммуникаций, где все зажато на маленьком пятачке. Не напоминает ли реконструкция Большого в таких условиях слона в посудной лавке?
Ильичев | Мы понимаем, что неожиданности ждут за каждым углом. Постарались к ним подготовиться, чтобы успеть дать адекватный ответ. Для этого на компьютере смоделировали разные ситуации и оценили, какие последствия вызовет каждое наше действие. Например, просчитали, какие допустимы деформации в грунте и в конструкциях здания. И везде будут "наши люди" - множество различных датчиков и приборов контроля. Как только возникнет малейшее отклонение от нашей модели, работы будут остановлены. Возобновятся, когда докопаемся до причин сбоя.
РГ | Вот вы с огромной "кастрюлей" вторглись в пространство, где текут подземные воды. Это внедрение тоже удалось смоделировать?
Ильичев | Конечно, воды под землей перераспределятся. Мы рассчитали, насколько поднимется вода перед самим театром, как далеко будет ощущаться этот подъем. Подвалы каких из соседних зданий может затопить. Где есть такая опасность, делаем дополнительный дренаж.
РГ | Чтобы обновить Большой театр, предстоит сложнейшая, можно сказать, ювелирная операция. Здесь прежде всего надо исходить из главного врачебного принципа - не навреди. Кому доверят самые ответственные работы?
Ильичев | Конечно, асам. Скажем, сооружение "стены в грунте", опоясывающей весь периметр Большого театра, ведет знаменитая французская фирма - автор данного метода. Принципиально важно, что у французов есть наиболее компактная техника, которая позволяет вести работы в самом центре такого мегаполиса, как Москва. К примеру, расстояние между гусеницами всего 1,8 метра, что сопоставимо с легковым автомобилем. Вдавливать сваи будет тоже автор метода - российская фирма, также имеющая заслуженную репутацию высокого профессионала
РГ | Научно-технический совет Главгосэкспертизы России назвал проект подземной части Большого театра близким к идеальному. Столь высокой оценкой профессионалов, наверно, можно гордиться?
Ильичев | Такой отзыв приятен. Но считать баллы будем, как говорится, по осени. Точнее, в декабре этого года, когда строительство подземной части завершится. Тогда и узнаем окончательные и единственно верные оценки своей работы.
РГ | Все, кто причастен к реконструкции знаменитого театра, утверждают, что в начале мая произойдет историческое событие: будет установлена первая свая. И для Большого начнется отсчет новой эпохи. Когда-то Дмитрий Шостакович написал балет "Болт". Может, скоро появится произведение "Свая"?
Ильичев | Красиво сказано. Но пока все у нас очень буднично: оперативки, совещания, жесткие сроки...
4 мая директор Государственного академического Большого театра России Анатолий Иксанов и главный дирижер ГАБТ Александр Ведерников ответят на вопросы читателей "РГ".
Вы можете задать свой вопрос в четверг, 4 мая, с 11.00 до 13.00 по телефону: 8-800-200-09-09 (бесплатно из всех регионов). Или прислать по факсу: (495) 257-58-92.
Задать вопрос через сайт