Поделиться
| драматический театр |
Кто бы сомневался в том, что "маску" за лучшую женскую роль дадут Алисе Фрейндлих? Кто-то из зрителей финальной церемонии на новой сцене Большого театра так и сказал: "Кому же еще давать, если в зале - Алиса?". "Кому же еще, если в зале Петр Наумович?". "Кому же еще, если в зале Гергиев?". Последнего в зале, правда, не было: он свое имя с номинации предусмотрительно снял. Опыт последних лет показал, что у нас есть один "лучший дирижер" - Гергиев. Без него номинацию снимают. Петр Фоменко, говорят, тоже хотел снять "Три сестры" и свое имя из нынешней афиши "Маски". Ведь спектакль живет страшно трудно, играясь раз в полтора месяца на чужой сцене - эта реальность театра гораздо более ощутима, чем любые "маски". Но его, наверное, уговорили. И главную "маску" получил, конечно, он - лучший режиссер лучшего спектакля.
Накануне фестиваля устроители объявили о том, что его девизом в этом году является "традиция и новаторство". Соответственно два лагеря театральной общественности выстроились насупротив друг друга, ожидая, кто победит.
"Кто победил, не помню. Должно быть греки: столько мертвецов вне дома бросить могут только греки". Стихотворение Бродского "Одиссей - Телемаку" точно описывает ситуацию с нынешней "Маской". Бросая мертвецов вне дома и выплескивая с золотой водой всех возможных младенцев, "Маска" имитирует бурный диалог "традиционалистов" и "новаторов". Если он и существует, то в таком снятом, таком печально-тлеющем виде, что говорить-то, по сути, не о чем.
Разумеется, жюри встало в этом году, как и в предыдущие, на сторону "традиции" и высказалось охранительно: претендентов-"новаторов" предусмотрительно вынесло за скобки борьбы, выдав им утешительные специальные призы. Кириллу Серебренникову (видимо, учитывая еще и спектакль "Голая пионерка", вообще не выдвинутый на "Золотую маску") дали спецприз "За спектакли сезона 2004 - 2005 годов". Таким образом, место для "традиции" было расчищено. Она и восторжествовала в виде "Золотой маски" Петру Фоменко.
"Новаторам", правда, тоже кое-что досталось. Так, Андрея Могучего за его изобретательный, но избыточный в средствах и несовершенный спектакль "Между собакой и волком" по прозе Саши Соколова наградили сразу двумя "Масками" - от критиков и за лучшую "Новацию". Вот и главная ловушка фестиваля - если новаторским признается спектакль, идущий в русле блистательного театра польского режиссера и художника Тадеуша Кантора, лет 30 назад поразившего всю Европу, то что же ожидать от "традиционалистов". Сработал и увлекательный, но холодный аттракцион Валерия Фокина с перемещением Марины Нееловой в тело Акакия Акакиевича ("Шинель" в "Современнике"). Он был отмечен "маской" как "лучший спектакль малой формы".
Таким образом, "маски" получили ровно не те, кто был воспет в прошлом театральном сезоне: "Лес" и "Мальчики" были его явными фаворитами. "Маска" же, точно строгий и мудрый учитель в школе, успокоила расшалившихся детей и расставила свои оценки.
Но я категорически не хочу сейчас их обсуждать. Сам по себе конкурс, необходимость выбирать между любым "Фоменко" и любым "Серебренниковым", терпеть искусственное возбуждение страстей кажется мне чрезвычайно вредным в нынешнем положении отечественного театра, находящегося не в лучшей своей форме. Сегодня не выбирать надо, а анализировать, спокойно созерцать и накапливать. Посмотреть бы и побеседовать потом просто, без наград. Нелепый и искусственный ажиотаж конкурсной борьбы, постоянный расчет на "медийность" затемняет подлинную ситуацию, в которой и с традицией-то не все в порядке, а уж с новациями - тем более. Потому и к фестивальным наградам относиться всерьез не стоит - "Маска" ни о чем настоящем не говорит, она его старательно скрывает.
| опера |
Баталия оперных спектаклей, участвовавших в нынешнем конкурсе "Маски" завершилась безусловной победой мариинского спектакля "Путешествие в Реймс" в постановке французского режиссера Алена Моратра. Практически не было сомнений, что россиниевский опус, с шиком и тонким музыкальным вкусом разыгранный молодыми солистами Мариинки, станет лидером фестиваля. А две главных маски - в номинации "за лучший спектакль" и "лучшую режиссуру", отданные этой постановке, поставили жирную точку в коллизии нынешнего соревнования, столкнувшего на одном поле традиционалистские и декларативно экспериментальные подходы к оперной режиссуре. Из девяти выдвинутых в конкурсные номинации спектаклей только "Реймс" претендовал на чтение партитуры "по тексту". Этот вариант и одержал победу. Остальные же участники оказались за кадром решений жюри.
Если исходить из реального расклада, то, хотя пять оперных театров России и представили свои работы прошлого сезона, конкурировать номинантам на равных было невозможно. Опыт доказывает, что Мариинский театр, когда не отказывается по собственным резонам соревноваться, выходит победителем. И если бы Валерий Гергиев не отвел свою кандидатуру от нынешнего конкурса, то и дирижерский приз попал бы к нему в руки. Хотя качественная работа Александра Ведерникова и оркестра Большого театра над партитурой "Детей Розенталя", безусловно, заслуживала внимания.
"Дети Розенталя" получили лишь утешительную премию "за инициативу в развитии современной российской оперы", так же как и громкая сценическая интерпретация Дмитрия Чернякова - "за музыкальное событие - воплощение оперы Р. Вагнера "Тристан и Изольда". Хотя именно эти два спектакля и составляли главную ось в споре за "новаторство" в оперном театре. И если десятниковский опус оттолкнул жюри соответствующим сути крутым радикализмом, то "Тристан" в постановке Чернякова обнажил разрыв, который возникает при намеренном взламывании даже не традиций, а коренных смыслов композиторской драматургии. Поставить вагнеровский миф о Тристане и Изольде, исступленно повествующий о любви, как спектакль о "воле к ничто", загрузить действие поперек музыки схоластикой вымороченной режиссерской философии, не означает новаторства. Впрочем, дизайнерская работа Чернякова в "Тристане" оказалась наиболее выигрышной.
В аутсайдерах фестивального жюри оказалась и номинация "за лучшую мужскую роль", отмененная за отсутствием достойных. Ни Владимир Копытов - очень органичный Папагено из "Волшебной флейты" оперного театра Башкирии, ни Сергей Перминов - пермский Хозе не вписались в вокальные параметры конкурса, странным образом не приметившего еще одного претендента на мужское состязание - Сергея Яковлева в спектакле "Геликона" "Упавший самолет" Дмитрия Бертмана. В многоголосном женском споре заслуженно выиграла вагнеровская прима Мариинки Лариса Гоголевская. Что неудивительно, учитывая колоссальную работу, которую певица уже много лет проделывает над изматывающими даже самые стойкие голоса партиями вагнеровских героинь.
Нынешняя программа, собранная в основном из "нетрадиционных" спектаклей, показала, что перспектива оперной режиссуры просматривается не на пути смысловых аттракционов: вопрос не в том, будет ли Изольда плыть в суперсовременном морском лайнере или обитать на сотом этаже высотки, превратится ли Кармен в пермском спектакле Георгия Исаакяна из страстной цыганки в буржуазную дамочку с потухшим темпераментом, станет ли Виолетта Валери в интерпретации Юрия Александрова простецкой уличной шлюхой, разыгрывающей воображаемую историю в окружении панельных товарок, а в том, насколько режиссерские решения соответствуют, а не искажают драматургию оперы, где, как ни крути, а музыкальные характеры Травиаты или Кармен созданы композиторами. И только когда музыка оперы звучит не в отрыве или поперек, а хоть в приблизительном сопоставлении с режиссерской фантазией, есть смысл говорить о новаторских решениях оперных постановок. Это и доказал нынешний громкий оперный смотр.
| балет / современный танец |
Вердикт музыкального жюри констатирует кризис хореографии. И в балете, и в современном танце победили представители той доисторической эпохи, когда и "Маски" и в помине не было. Лучшим балетом признан "Сон в летнюю ночь", поставленный Джоном Ноймайером в 1977 году в Гамбурге и за прошедшие десятилетия воспроизведенный в Копенгагене, Париже, Вене, Стокгольме, Мюнхене и, наконец, в Москве. Обладателем награды в современном танце стала "Клетка для попугаев" Евгения Панфилова - возобновление постановки 1992 года. Лишь 33-летний англичанин Дэвид Доусон, получивший приз за лучшую работу хореографа, награжден за новую работу - небольшой балет Reverencе в Мариинке.
Упадок? Дефицит идей? Да, бесспорно. Но и предвестие возможных перемен. Искусство танца, неважно, классического или современного, находится сегодня на пересечении всех дорог. Элементами акробатики, гимнастики подпитываются и молодые данс-группы, и прочно утвердившийся на культурном пространстве балет Эйфмана (недаром приз лучшей балерине достался эйфмановской Анне Карениной - Ларисе Абашовой, занимавшейся в детстве гимнастикой). По достоинству оценило жюри художника Семена Пастуха - в "Болте" его вклад заметно весомее, чем достижения хореографа. Стержневая роль художника в балетном театре не новость - достаточно вспомнить историю дягилевских экспериментов 1910-20-х годов. Но в равной степени сложившаяся ситуация сигнализирует о тесной связи балетного театра с общетеатральным процессом, где художники часто берут верх над режиссерами.
Любопытно, что затосковавшая в своих границах хореография активно вторгается на сопредельную территорию - в оперу. По законам движения, а не психологии, выстроена "Мадам Баттерфляй" Боба Уилсона. Русским аналогом тотального театра Уилсона стал "Соловей", показанный под занавес фестиваля Пермским театром. Оперная постановка хореографа Татьяны Багановой осталась без награды, но тенденции это не отменяет: движение к синтетическому театру будет продолжаться.
| оперетта / мюзикл |
Критику у нас переносят с трудом. Обижаются и чаще всего во внимание не принимают. Хотя делаем общее дело, и сторонний взгляд всегда, по идее, полезен. Когда почти десять лет назад ваш покорный слуга собрал на газетной полосе нелицеприятные мнения видных деятелей театра о "Золотой маске", реакция была устрашающе резкой: пообещали не подавать руки. Но проблемы "Маски" от этого никуда не делись и за эти годы только умножились.
И главная из них, как ни странно, - сама конкурсность фестиваля. То есть необходимость все разложить по полкам сообразно ценности. Но, во-первых, приезжающие на фестиваль театры всегда будут в менее выгодных условиях, чем московские, - сыграть технически сложный спектакль на чужой сцене с одной репетиции много сложнее, чем футбольный матч на чужом поле. И когда коллега из "Новых известий" наивно сравнивает премьеру приезжего репертуарного театра с... московским многомиллионным стационарным мюзиклом, который и сдвинуть с места невозможно, не только перевезти в другой город, - он лишний раз доказывает нелепость и таких сравнений и таких соревнований.
К тому же если у нас стали находить художественную ценность в спектаклях постыдного профессионального уровня - наподобие "Фигаро здесь!" Новосибирской музкомедии, значит, наступил и очевидный кризис критериев, и конкурс превратился в пошлую "раздачу слонов", где исходят из формулы "другого театра у меня для вас нет". Это особенно странно: ведь то же самое музыкальное жюри проявило сверхъестественную требовательность и не сочло возможным выделить дирижера или исполнителя мужской роли в оперном спектакле - при том, что среди номинантов были такие выдающиеся работы, как Владимира Понькина, вернувшего к жизни заброшенную партитуру "Повести о настоящем человеке" в спектакле "Геликона" "Упавший с неба". Да и Александр Ведерников в "Детях Розенталя" проделал труд, скромно говоря, незаурядный.
Музыкальное жюри предложило и еще одно свое сугубо личное открытие, обнаружив в жанре оперетты\мюзикла "лучший спектакль" ("Ночь открытых дверей") без "лучшей режиссуры", а "лучший режиссер" Леонид Квинихидзе, судя по такому раскладу премий, так и не смог поставить "лучший спектакль" ("Фигаро здесь!"). Напомню, что вся мировая практика кинотеатральных конкурсов почти не знает таких казусов. Потому что они ставили бы под сомнение профессиональность и чистоту критериев уже самого жюри.
Можно, конечно, все это забыть как страшный сон. "Маски" встанут на свои полки в кабинетах главрежей, а театральное дело будет развиваться своими путями. Жаль только, что иные лауреаты примут свою "Маску" как партийное поощрение: "Верной дорогой идете, товарищи!"
На сайте публикуется полная версия статьи