Поделиться
Но в этом кабинете среди технологичных атрибутов процесса, среди редких, но метких фотографий с главными мира сего, в обилии солидных сувениров, накопленных за годы информационного владычества, выделяется на подоконнике скромная вагонная табличка "Москва - Адлер". Игнатенко всю жизнь гордится местом своего рождения. Остальным приходится только вздыхать: знал бы прикуп - жил бы в Сочи. Про Сочи - непременно, но не сразу.
Сколько ТАССов гуляет по миру
Российская газета | Как профессионал на информационном рынке, сделавший карьеру от стажера отдела новостей "Комсомолки" до главы империи новостей, вы лучше других знаете: как теперь получают информацию? Ее добывают, продают, сливают?
Виталий Игнатенко | Все глаголы имеют основание, в том числе, увы, и последний. Мне по душе - добытие информации. Нашему читателю, зрителю, слушателю очень важно, чтобы журналист нашел и передал новость без комментариев и акцентов.
РГ | Хорошо, Виталий Никитич, а что вам помогает: внутренняя цензура, профессиональное чутье отделить компромат от сенсации? В нашей профессии уже появилась целая стая нерукопожатных журналистов по кличке "чернослив"... Или вы тоже ошибаетесь, как и другие?
Игнатенко | К счастью, мы ошибаемся редко, находясь в потоке информации. И просто обязаны знать пороги, которые на этой бурной реке поджидают. Но появились темы, где общество обречено, как вы говорите, на слив информации. Это так называемые битвы хозяйствующих субъектов, это предвыборные баталии... Здесь надо быть настороже, доверять своему чутью и опыту.
РГ | Мы с вами находимся на рынке, на котором точно не скажешь, какое сообщение ИТАР-ТАСС интереснее обществу: Путин в Кремле проводит совещание по нацпроектам или Грабовой задержан в гостинице "Космос". Вы приоритеты расставляете в силу вашей государственности или массового интереса?
Игнатенко | ИТАР-ТАСС - уникальная организация, у которой нет первой полосы, второй, третьей, пятой... Нет уголка юмора. И отдельного места для погоды нет ... У нас ровная бесконечная 24-часовая лента, в которой умещается все. Сообщение о госвизите В.В. Путина может соседствовать с погодой, притом не у нас, а в Гваделупе. И сообщение об аресте Грабового рядом с премьерой в Художественном театре. Поэтому главное для меня - скорость, достоверность. Потому что есть еще масса организаций, которые сообщают, что происходит на самом деле.
РГ | У вас это часто замечательно получается.
Игнатенко | Мы не можем иначе работать. Потеря доверия к такой серьезной государственной информационной системе - это прямой ущерб имиджу России.
РГ | Когда в свое время в "Правде" перепутали имя-отчество ударника труда, соратника Стаханова, на следующее утро тому поменяли паспорт в сельсовете: центральная "Правда" не может ошибаться. Верите?
Игнатенко | Верю.
РГ | Что сейчас представляет империя ИТАР-ТАСС?
Игнатенко | У нас сегодня работает 1920 человек. Две трети - это технический состав, который поддерживает в должном состоянии бесконечно меняющуюся технологическую систему ТАСС. Что требует много ума и средств. Этим занимается замечательный коллектив, где есть и кандидаты, и доктора наук, прекрасные программисты...
РГ | Раньше была бумажная лента ТАСС на телетайпе. Новости были материализованы. А сегодня они виртуально уходят в Интернет с интервалом в считанные минуты. В дикой глобальной сети у вас много воруют?
Игнатенко | Это беда не только наша. Предполагаю, что сейчас по стране гуляет где-то 10-12 ТАССов, пять-шесть Интерфаксов. Не говоря уже о Рейтере. Коллеги нашу же информацию перепродают кому-то другому. Забывают, что она добывается колоссальным трудом. Мы боремся и пробуем защищаться, правда, делаем это с опозданием. Знаю, что Рейтер судился здесь у нас, в России, и выиграл этот процесс.
РГ | Какие сенсации мирового масштаба передавали только вы, а потом весь мир повторял?
Игнатенко | В советское время, как вы понимаете, полет Гагарина. Материал специальной фельдсвязью был прислан из ЦК и лежал в сейфе генерального директора несколько часов. Потом был соответствующий сигнал.
РГ | Уже когда Гагарин приземлился?
Игнатенко | Да. Сейф немедленно открылся, и весь мир передавал нашу новость. Было много экономических новостей, которые касались, например, обмена денег...
РГ | Помним-помним. Сегодня глава Центробанка дает руку на отсечение, а завтра вы сообщаете о выходе в обращение новых купюр.
Игнатенко | ТАСС иногда об этом знал заранее. Но никогда отсюда не было утечки информации. Тут особый стиль поведения людей. Для многих в этом - особый драйв.
РГ | Спасибо. Наконец-то помогли расшифровать вечно полузагадочную улыбку Игнатенко: говорите-говорите, я-то знаю. Суперновостями были, наверное, и кадровые назначения?
Игнатенко | Да. Это всегда всех интересует. У нас даже один лифт назывался "для фельдов", чтобы спецпорученцы с официальным портфелем без остановки поднимались на шестой этаж прямо к руководству. И сейчас этот лифт работает, и фельды ездят. Но сейчас мир открыт. И, слава Богу, что то время ушло.
РИТА уполномочена заявить
РГ | ОЗП - особо закрытая почта ушла при вас... Вы лично "белый" ТАСС ликвидировали?
Игнатенко | Первым моим приказом (а я пришел на работу в ТАСС 28 августа 1991 года) было распоряжение закрыть все эти закрытые почты для высшей политической элиты. У нас теперь нет ни одного закрытого бюллетеня. Ни одного. Вообще любая монополия на информацию аморальна. А абсолютная монополия, которой обладал в свое время ТАСС, аморальна абсолютно.
РГ | Мне рассказывал наш главный редактор, что вам с трудом удалось сохранить имя ТАСС. Вы должны были именоваться РИТА...
Игнатенко | Как только нас не хотели назвать... Тогда все горячились и хотели от всего советского избавиться. На меня было очень серьезное давление, топание ногами: никакого Телеграфного Агентства Советского Союза. Я всем доказывал, что это колоссальный бренд. Как "Комсомольская правда" и "Московский комсомолец"... Как "Кока-Кола". Пока мы кому-то в мире объясним, что РИТА - Российское Информационное Телеграфное Агентство - это тот самый ТАСС, пройдут годы. Мне повезло, что кто-то сказал "РИТА". Дело в том, что в одной стране Ритой называют девушек легкомысленного поведения. Тогда я написал записку Борису Николаевичу Ельцину: мало того, что мы вторая древнейшая профессия, вы еще хотите нас назвать именем первой. Компромисс ИТАР-ТАСС нас спас.
РГ | Вы пришли сюда в самое бурное время - в августе 1991 года...
Игнатенко | В те годы все было непросто. Каждый человек, который в борениях хотел завоевать политическую платформу, первым делом бросался на захват телевидения (помните, что творилось в октябре 93-го?), а потом сюда. В ТАСС тогда они ворвались с автоматами. Первая бумага, которую мне принесли, был указ о моем снятии с работы.
Указ был подписан исполняющим обязанности президента товарищем Руцким. И вторая - небольшая бумажка, которую я должен был немедленно передать. Там было всего три слова: "Режим Ельцина низложен". Они понимали, что сколько бы они об этом не твердили, - это болтовня. А вот если ТАСС передаст - это уже, извините, конец. Я же сказал, что не буду, передавайте сами. Они не знали, как это сделать. У нас есть такие защитные фокусы, с которыми посторонние справиться не могут. Коллектив весь тогда проявил себя просто блестяще.
РГ | Виталий Никитич, а как вами сегодня руководят?
Игнатенко | Заметьте, мы с вами сидим столько времени, а правительственные телефоны молчат. Во-первых, пришло новое поколение политиков. Они понимают, что не следует указывать: это давать, а это нет. У них хорошая политическая культура, и я это говорю не только о первых лицах государства. Несколько было попыток, но, слава богу, людей тех уже нет в правительстве. Более того, любой наш журналист имеет право выходить прямо на ленту. Ему не нужен для этого зав. отделом или генеральный директор. Он просто идет или диктует на выпуск...
Обеды с Игнатенко
РГ | Не секрет, что в последние годы появились проблемы с консолидацией нашего профессионального сообщества. Уже нет клуба главных редакторов, который блестяще держал Егор Яковлев. Но при этом все знают, что есть Игнатенко, есть тассовские обеды "не для печати".
Игнатенко | Идея эта мне пришла в голову еще в те времена, когда расслоение, взаимная неприязнь прошлась по нашему корпусу. Помните: "Я более демократичный, чем ты". Мне показалось, что если мы будем собираться вместе, мы будем друг у друга учиться... нормальному поведению в новых обстоятельствах.
Тогда же появились хозяева газет, возникли люди, которые ничего в нашем ремесле не понимали - погонялы. Мы поняли, что по одному им с нами справиться очень легко.
А потом эта принятая среди журналистов формула: посидеть за стаканчиком вина, покурить, поговорить как бы ни о чем и обо всем... Я пригласил, и все с удовольствием пришли. И так это уже пятнадцать лет продолжается. На каждом обеде бывает главный гость, включая иногда и первых лиц страны.
РГ | Однажды владелец "Нью-Йорк таймс" пришел домой и говорит, что президент Соединенных Штатов хотел бы с ним пообедать. А мама в ответ:"А что ему от тебя надо?"
Игнатенко | Хорошая легенда.
РГ | А все ли соблюдают правило "off record", или у вас были злостные нарушители, которые доверительную информацию делали публичной?
Игнатенко | Один раз. Мы этого товарища несколько лет не приглашали, но сейчас, наверное, снимем епитимью.
РГ | А что утекло?
Игнатенко | Он подвел одного замечательного человека, который рассказывал нам о своих политических планах: кого бы он хотел видеть рядом с собой. И вдруг это все было опубликовано.
РГ | Вы много лет в постоянных контактах с ведущими политиками страны. Скажите, дружба в нашей профессии мешает, вредит или, наоборот, дает возможность быстрее достучаться, дозвониться?
Игнатенко | С точки зрения профессии - это ответственность. Не просто с такими людьми дружить или поддерживать отношения, не теряя себя. Ты всегда должен соблюдать внутреннюю дистанцию. Я искренне сожалею, что жанр современных мемуаров мы загнали в ужасный тупик, потому что любой биограф пишет о себе восторженно: он всегда умнее других. Я никогда за публичные воспоминания не возьмусь, потому что этих людей видел разными: и слабыми, и сильными. Они мне доверяли. Предать такое доверие я никогда не смогу.
РГ | Вы единственный, наверное, кто не написал книгу об августе 91-го, хотя вы тогда были помощником и пресс-секретарем Горбачева.
Игнатенко | Михаил Сергеевич однажды поинтересовался, я сказал, что ничего писать не буду. По-моему, он меня правильно понял. Я ответил отказом одному крупному американскому издательству, которое предлагало большой гонорар за подобную книгу.
РГ | А какими еще "нет" вы гордитесь?
Игнатенко | Мне кажется, что на таком посту должно быть не просто "нет"... Должна быть система самоограничения очень большая.
РГ | Скажите, это правда, кто владеет информацией - тот владеет миром? Или это просто миф?
Игнатенко | Нет, это правильно. Это колоссальный актив любого государства. Любая серьезная страна должна обязательно иметь мощнейшую информационную структуру. Есть четыре мировых агентства: Рейтер, ТАСС, Франс Пресс и Ассошиэйтед Пресс.
РГ | А Синьхуа?
Игнатенко | Нет. Есть колоссальное количество агентств, которые хотели бы быть мировыми агентствами. Репутация с неба не сваливается. Есть соответствующая система отбора. Это скорость передачи из пункта А в пункт Б. Количество языков, на котором работает агентство. Количество и качество собкоровских пунктов в стране и за рубежом.( Например, когда выступает перед журналистами в Вашингтоне Буш, он глазами ищет нашего собкора Андрея Шитова и говорит: "Шитов здесь, можно начинать".) Далее.
Количество способов передачи информации. ТАСС может даже голубями (с них, кстати, начинался Рейтер) передать информацию, не дай бог, конечно, если такое время придет.
РГ | На случай атомной войны у вас бункер есть?
Игнатенко | Есть.
РГ | И почтовые голуби есть?
Игнатенко | Мы полностью оснащены для любого особого периода.
РГ | Вы - государственник и по духу и по должности. Занимаетесь ли вы пропагандой имиджа России?
Игнатенко | К огромному сожалению, если всю ленту посмотреть, она становится антипропагандой. Я стараюсь приходить первым в ТАСС и последним уходить. Но поскольку он работает круглосуточно, не знаешь, когда ты пришел - первым или последним для очередной смены. Но я для себя придумал, что прихожу первым. И я прихожу на выпуск и говорю: братцы, так же нельзя. Смотрите: упал автобус в Бангладеш. Зарезали в Колумбии наркодельца. Обокрали банк в Шотландии, перевернулся очередной паром в Красном море. У нас тоже беда, кто-то замерз. Ну что это такое? Единственная хорошая заметка - в Сочи плюс 20 градусов. Представляете, человек просыпается, открывает наш сайт и начинает читать: убили, зарезали, украли... Я им говорю, что сейчас 8 утра в Москве. Неужели ничего хорошего не происходит на Дальнем Востоке, на Чукотке? Ничего не открыли и ничего доброго не сделали? Мы разучились радоваться...
РГ | Это коррекция информационного поля?
Игнатенко | Нет. Это разговор об адекватности. Мне рассказывали на телевидении: звонит корреспондент из какого-то небольшого городка и говорит: передаю сейчас сюжет, у нас открылся новый театр. Ему в ответ: ну что это за сюжет? Если бы театр сгорел - это был бы сюжет. Увы, наш корреспондент тоже настроен на беду.
РГ | Мне кажется, общество устало от катастрофизма, покой и воля - вот предел мечтаний не только поэтов.
Игнатенко | Алармизм и настроенность на несчастья, кстати, передаются в обществе с нашей помощью. Это обратная сторона того, с чем мы боролись при Советском Союзе, когда было "все хорошо, прекрасная маркиза".
Пьедестал для героя
РГ | Итак, переходим к хорошим новостям. Какая сегодня в Сочи погода?
Игнатенко | По-моему, градусов 20.
РГ | Сочи - столица зимней Олимпиады - ваша идея?
Игнатенко | Нет. Я бы гордился всю жизнь, если бы была моя. Такая идея вызревала многие годы... Не первый раз город выдвигается. Но теперь, по-моему, все сошлось. Замечательные руководитель края губернатор Ткачев и мэр города Колодяжный, прекрасное к этому отношение Жукова, Грефа, но прежде всего Владимира Владимировича Путина. Он сам видел эту красоту. Я-то ее с детства знаю. Может быть, у меня такой квасной краснополянский патриотизм...
РГ | Кстати, о вашем любимом городе. Про каждого человека, тем более который все время на виду, ходит очень много апокрифов и легенд. Это правда, что вам в Сочи уже памятник поставили? Или придумали?..
Игнатенко | Не совсем уж чтоб придумали. На углу улицы Мингрельской, на которой я родился, и улицы Горького стоит памятник, к которому я имею самое прямое отношение. При жизни, можно сказать, поставили.
РГ | В полный рост?
Игнатенко | Именно мой рост приглянулся скульптору, когда он мне, 17-летнему, предложил поработать натурщиком для памятника Максиму Горькому. Несколько недель после уроков я бегал в студию, а на гонорар ботинки купил.
РГ | Многие воспринимают ваш любимый город ну, например, как красивый курортный роман. Как место для праздника, отдыха...
Игнатенко | Такая репутация Сочи тоже на пользу. Просто я знаю его другим. Это очень добрый город. Мало кто знает, что во время войны там спасли более полумиллиона раненых, самих жителей в Сочи тогда было тысяч сорок. Самые первые детские воспоминания связаны с теми ранеными. И с медсестрами, которые уезжали в море стирать бинты, а к берегу потом прибивало красные волны. Это так и осталось в памяти. Немцы Сочи так и не взяли. Город охранял истребительный батальон, которым командовал мой отец. Вот что значит для меня Сочи.
РГ | Скажите, пожалуйста, с какой легендой про себя вы категорически не согласны?
Игнатенко | Я просто таких легенд не знаю.
РГ | Ну, что вы знаменитый плейбой... Что у вас было 20 романов.
Игнатенко | Боже упаси, я однолюб. Ко мне однажды пришли и сказали, что я начал играть в теннис, чтобы понравиться Ельцину. А я ответил, что должен всех разочаровать: я начал играть в теннис в родном Сочи еще при Сталине.
РГ | Вас можно встретить практически на каждой значимой московской премьере.
Игнатенко | Да, я смотрю все. Даже то, что потом мне не очень нравится. Это часть моей жизни, без этого она была бы неполной.
РГ | Один французский журнал провел опрос, как мужчины проводят утро. И там первое место занял ответ: поднимаюсь, бреюсь, принимаю душ и иду домой. Как вы проводите утро?
Игнатенко | Почти все так: и - иду в спортзал. Каждый день.
РГ | Ваш заместитель недавно презентовал книжку "Формула власти". А вы можете дать "формулу жизни"?
Игнатенко | Быть в согласии с собой.
РГ | А вам это удается?
Игнатенко | Да. Весь мой жизненный опыт в этом.
Личное дело Игнатенко
Дата рождения 1941г.
Место рождения г.Сочи
Образование Журфак МГУ
Основное место работы Генеральный директор ИТАР-ТАСС
Жизненный путь "Комсомольская правда": от стажера до первого заместителя главного редактора; отдел международной информации ЦК КПСС; главный редактор журнала "Новое время"; в 1990-1991 годах - помощник М.С. Горбачева и руководитель его пресс-службы. Далее - ТАСС. Два года в правительстве Черномырдина совмещал должность вице-премьера, отвечающего за СМИ.
Награды Много. Самые видные из них - Ленинская премия, Государственная премия России.
Политические взгляды По мнению множества источников: "не был замечен в излишней политической активности, всегда был склонен к профессиональной деятельности".
Семейное положение Женат. Один раз.
От автора:
Лет десять назад в этот тассовский кабинет меня пригласили на собеседование. Кажется, я тогда испугалась пойти замом к такому видному начальнику. Сложилось так, как сложилось. Сегодня уже можно смело и с любовью поздравить Виталия Никитича с 65-летием, и никому из нас ничего за это не будет.