Поделиться
Они напоминают комментарий продавщицы из поселка Ключи про то, что историю выдумали, чтобы закрыть танковое училище и прибрать к рукам землю в центре города.
Хотели бы также предложить не обращать внимания на многочисленные заявления второстепенных политиков, что они присоединяются к расследованию со своими вновь создаваемыми комиссиями.
Пусть присоединяются. Эффективность их присоединения ничем не доказана.
Эта история - первое хирургическое вмешательство российской власти в страшную проблему. Заставили ее взяться за политический скальпель или она сама, наконец, захотела, уже не важно. Эта история, судя по тому, как она пока развивается, - первая по-настоящему серьезная попытка государства лечить болезнь, а не загонять ее внутрь.
Способов готовых у власти и государства нет. И у общества - не будем притворяться - их нет тоже.
Трагедия в воинской части возле поселка Ключи обнаружила необъявленную гражданскую войну в нашем обществе, в нашей стране. По одну сторону молчаливые дети младшего призыва, у которых даже отцы дома матом не ругались, по другую - молодчики, которые считают за честь отстоять свое право на "обычаи", варку наркотиков, мат и все, что после этого покажется правильным, и тех, кто молодчиков покрывает, все равно, в каких они погонах.
Воспитание таких молодчиков не имеет никакого отношения к воспитанию защитников Отечества. Не разделим это, действительно, потеряем армию. И, может быть, страну.
Наши специальные корреспонденты в Челябинске и Бишкиле попытались понять, почему трагедию рядового Сычева одни расценивают как конъюнктурный шантаж, а другие - как неминуемый результат службы в такой армии.
Больница. Мать.
Мобильник ее весь день вчера сбрасывал звонки, она должна была уже устать от журналисткой досужести, и мы заготовили 7 вариантов фраз на отказ с нами разговаривать. А она поднимает глаза и смотрит на тебя так, как будто это у твоего сына только что отрезали ноги. Вылинявшая от горя, невозможная, жалеющая синева глаз.
- Он есть попросил.
Это был день, когда он начал есть, газеты уже написали, что он ел пюре, детское, фруктовое.
- Он словами попросил? Он уже говорит?
- Нет, жестами. На живот показал, - и повторяет руками, как он показал на живот.
Потом сами собой начинают говориться слова утешения и обнадеживания. Она слушает, как будто мы большие эксперты по тому, как поворачиваются события в таких случаях.
Она работает продавщицей в частном продовольственном магазине поселка Воронцовка, рядом с Краснотурьинском, но похожа скорее на библиотекаршу. За стеклом, как гирлянды, вспыхивают мигалки на машинах - то на "скорых", то на генеральских "Волгах".
Больница. Врачи
На вешалке в приемной - генеральские шинели. Главврач отвечает нам коротко: к заму. Зам по лечебной работе Александр Петрович Ионин, в первые дни, когда спасение Андрея обсуждалось консилиумно, принимал решения по их итогам. Рассказывает в нейтральном жанре объяснительной:
- 6 января Сычев поступил из военного госпиталя в тяжелом состоянии. Больной был без сознания, и было нарушение функции почек, то есть острая почечная недостаточность, нестабильная гемодинамика (тенденция к гипотонии, снижению давления), а также выраженные признаки интоксикации, воспалительных изменений.
Больница - лучшая в городе, с хорошей научной, материальной и хозяйственной базой, к тому же интенсивного лечения.
- В оказании помощи задействованы врачи разных специальностей, то есть, естественно, и реаниматологи, и хирурги, и пульманологи - потому что была пневмония - и урологи. Причем как практические врачи, так и профессорско-преподавательский состав Уральской государственной медицинской академии дополнительного образования.
Такое ощущение, что он не выспался.
- Ситуация была очень опасной. Она и сейчас остается такой. Было поражено много органов и систем.
- Газеты много писали о том, что военные настаивают о наличии у Андрея хронического заболевания, вызвавшего такое развитие событий.
- У нас таких данных нет. Сложно было подробно собрать анамнез, когда он поступил, он уже с трудом вступал в контакт - сепсис, двухсторонняя пневмония. Сейчас, используя современные медикаменты, а также средства гравитационной хирургии, нам удалось снизить токсикацию, пневмония у него практически прекратилась. Признаков воспаления в крови стало меньше. Он пришел в сознание. Дышит еще пока не сам, но отчасти и сам, на таком вспомогательном режиме. Тренируем, чтобы перевести на самостоятельное дыхание. А ситуация с сепсисом серьезная.
- Почему была проведена ампутация?
- Ампутация была необходима из-за нарушения кровоснабжения сосудов и артерий, снабжающих нижние конечности.
- Он у вас сегодня главный больной?
- У нас сейчас в реанимации есть гораздо более тяжелые больные, но ему уделяется наиболее пристальное внимание. Вы же знаете, его судьбой заинтересовались все сильные мира сего...
- Как вы относитесь к этой ситуации?
- Я ведь тоже ее знаю из газет и теленовостей. Но расследованием занимаются компетентные органы, и уже есть арестованные. Если на самом деле к этому молодому человеку были совершены насильственные действия со стороны сослуживцев... Я нормальный человек... У меня дети немного старше его...Это беспредел...
Разъяснить детали и хотя бы предположительно, контурно обрисовать картину предшествующих событий, на которую может намекать исходное состояние больного, отказывается: мать просила не рассказывать всякие подробности, парню еще жить, и это личная тайна.
На вопрос, почему он сам выглядит усталым и как будто невыспавшимся, отвечает, что выспался.
По глазам медленно и, кажется, независимо от содержания произносимого проходит влажная волна, похожая на приближение слез.
Снимает трубку, набирает реанимацию, оповещает подчиненного-реаниматолога: к тебе новая порция журналистов.
По дороге в реанимационную, кабинет оперировавшего Андрея хирурга Рината Талипова. Спрашиваем про сложность операции. Короткая насмешка профессионала над неискушенными.
- Ампутация конечностей - операция несложная. Состояние больного - сложное.
Получасовое заглядывание в глазок реанимационной: корявые лампы дневного света, пол из керамической плитки, пустые носилки, медсестра со шприцем идет по коридору. Пропускают только родственников:" Я - к Кудрявцеву, в 3-ю палату, парень, убери свою машину (телекамеру. - Прим. авт.), у меня с воскресенья муж в реанимации, нервы взвинчены". Наконец, выходит врач-реаниматолог Андрей Лачугин, рассказывает об улучшениях последних суток, подтверждаемых лабораторными данными.
- А правда, что вы не пустили к нему главкома, потому что Андрей плохо реагирует на людей в военной форме?
- Он хорошо реагирует на всех людей.
Училище. В ожидании главкома
Одиннадцатый час ночи. Танковое училище спит. Журналисты с 7 вечера ждут в актовом зале с черным занавесом главкома, который должен сделать заявление без права на вопросы.
На первом этаже замкомбата по воспитательной работе Н. объясняется с женой Оксаной по поводу отсутствия.
- Чем живет училище?
- Смеется.
- Над чем?
- Да над журналистами.
Самое смешное, оказывается, в том, что журналисты написали, что начальника училища отстранили от должности.
- Этого не может быть, он ведь еще год не пробыл в этой должности, это не по уставу.
Но министр обороны, видимо, тоже вслед за подчиненными, не удержался от неуставных, с точки зрения замкомбата, отношений: недолго смеялись в училище над журналистами.
- Как вы курсантов удерживаете от"дедовщины"?
- Опираюсь на лидеров.
- А кто лидеры?
- Умные, сильные, хорошо учащиеся.
У входа солдат-пацан по имени Александр, он из той же части в Бишкиле, что и Андрей, сопризывник Сивякова, только Новый год на этот раз в части не встречал.
- Страшное у вас там творится, в Бишкиле.
- Ну... Есть свои обычаи... Но калекой домой никто не уходил пока.
- Говорят, даже насилуют солдат.
- Нет, у нас же увольнения есть.
Звучит, как для разрешения проблем, толкающих к изнасилованию, существует такое удобство как увольнение.
- Я вообще не понимаю, че это все раздули, - смеется замкомбата, - у нас в прошлом году в Чибакуле прапорщик..., и никто ничего. А тут - шум на всю страну.
- Что - прапорщик? - переспрашиваю, завороженная странно застенчивой улыбкой на лице мужчины, которого ждет сейчас жена Оксана.
- Прапорщик солдата застрелил.
Приехавший около полуночи к журналистам главнокомандующий сухопутными войсками России Алексей Маслов сделал следующее заявление:
- Мы заинтересованы в объективном проведении расследования, установлении всех причин данного происшествия, чтобы организовать потом работу во всех учебных заведениях сухопутных войск, и не только в учебных заведениях. Сегодня я побывал в батальоне обеспечении учебного процесса, там, где произошло это происшествие. В результатах работы уже четко просматривается вина командования батальона, которое позволило совершить это преступление. Мною уже даны определенные указания кадровым органам на подготовку распоряжений в отношении должностных лиц, которые виновны. Встретился с матерью Галиной Павловной и сестрой Натальей. Как отец, как человек, выразил свои сожаления за действия своих подчиненных. У нас у всех сегодня есть понимание того, что главное сегодня - это спасти жизнь Андрея Сергеевича. Сейчас вот приступил к работе в управлении училища по выявлению роли каждого должностного лица в случившемся происшествии. Выводы работы моей комиссии будут соответственно доложены министру обороны и доведены до средств массовой информации и всей общественности.
Бишкиль. Военная часть
Часть, куда под Новый год второй раз привезли Андрея Сычева и где произошли события, кончившиеся трагедией, находится в 60 километрах от Челябинска, за поселком Бишкиль.
Коллеги-журналисты были там вчера, присоединившись к главкому, главком на все посмотрел, спросил, как служится, ему ответили, что хорошо.
- А у командиров были т - а - а- кие глаза, видно, что им что-то хотелось нам сказать. Может, они вам расскажут?
Нас встречает шлагбаум, но выручает помощник главкома полковник Игорь Конашенков, подвезший опоздавшую группу тележурналистов РТР и разрешивший нам присоединиться.
У танка за плацем - свернутый на бок ствол. Кургузые солдатики чистят плац для построения. Построение задержали чуть ли не на час, специально для телевизионщиков, чтобы они все засняли. У командиров, начиная от самых младших, кончая зам командира училища Владимира Ивановича, действительно, " т-а-а-а- кие глаза". Страдающие. И нам открывают секрет.
Все-все прозрачно в этой истории, как Божий день.
У рядового Сычева "руки-ноги гнили".
Рядовой Сычев хотел откосить от армии, перетянул себе ноги ремнем и уснул.
- В декабре он лежал в санчасти - там руки, ноги гнили у него. А потом его научили - я уверен, это чистой воды членовредительство. Перевязал себе веревками ноги на ночь и заснул. Чтобы попасть снова в санчасть. Какая дедовщина здесь? Солдат доползает до кровати и падает от усталости! То, что ребят здесь калечат, - это полная глупость. К нам в училище отбирают самых хороших ребят. Прессе надо предложить: давайте, выведите дедов и покажите их народу - вот деды. Народ посмеется над прессой. И будет издеваться... Сейчас вот весенний призыв пойдет - посмотрим, что будет. Не будет весеннего призыва в этом году! И Сивяков ничего не делал - время пройдет, все успокоится и забудется. Цунами новое в Азии пройдет, и будете все про цунами писать...
Только ссылаться на человека их сказавшего нельзя, потому что злые волюнтаристские силы наверху выбрали другую версию, и нельзя даже проговориться в том, что кто-то тут носит в себе несомненную эту правду.
"Бесспорная" в глазах "страдающих" офицеров и так очевидна в глазах всех остальных прикрывающая их вину "правда" могла бы потянуть хоть на сколько-то, если б услышать хоть от одного из них хоть какие-то слова сочувствия Андрею или сожаления о случившемся, каковы бы ни были его причины.
Поселок Ключи. Рядом с частью
- Любите Россию. Берегите армию, - говорит нам на прощание замкомандира училища, как будто лидирующая пока ненавистная ему версия событий ставит крест на армии и Родине.
- Почему у вас ствол у танка свернут?
На минуту замявшись...
- Да дети из поселка лазают.
- Дети танковый ствол свернули?
- Ну он же как памятник, этот танк, на нем же не ездят.
В поселке Ключи, самом близком - в полутора километрах - от части населенном пункте, дети которого якобы свернули ствол на танке, есть три версии происшедшего.
Первая, высказанная хозяйкой продмага Н.:
- Он уже давно написал признание, что сам себя искалечил, а журналисты не дают ходу этой информации.
- А почему так?
- Ну понятно же почему, кто-то хочет раздуть скандал, чтобы прикрыть танковое училище, и прихапать себе землю в центре Челябинска.
- А зачем же тогда матери Андрея звонили с насмешками, угрозами и предложением денег, чтобы замолчала?
Осеклась, покраснела.
- У вас кто-нибудь работает в части?
- Муж.
Солдат из части в Ключах видели все и часто.
10 минут молчания и самые неразговорчивые и опасающиеся лишних слов в безработном поселке люди начинают говорить.
- Да, мы думаем, что дедовщина там есть.
- Почему?
- Они форму свою часто продают, чтобы раздобыть "дедам" денег на самогон. А сами потом ходят жутко оборванные.
- И по какой цене?
- Рублей за 150.
Надя Б., у которой сын служит в Самаре и которая недавно плакала от его писем, про сына предпочитает молчать, там, вроде, успокоилось, но про соседнюю часть говорит: "Голодные солдаты, оборванные, хлеба просят или хоть чего-нибудь поесть".
- Ко мне солдатик приходил за молоком, - рассказывает бывший зоотехник В., - но молоко - офицерам, а себе попросил обрату в кружку налить.
- А знаете для чего молоко? - уточняет другая женщина, отведя нас за угол. Они "манагу" варят, поэтому и гоняют солдат за молоком.
"Манага" - наркотик из конопли.
- Они возят в часть безработных и пьющих молодых наших женщин, которым нечего есть, устраивают там с ними "такое", расплачиваются продуктами, а солдаты ходят голодные.
- Летом прислали солдата в магазин, а тот вернулся и сказал, что у него отобрали деньги, так они прислали из части в поселок "отряд особого назначения". "Отряд", не разбираясь, схватил трех первых попавшихся, в том числе и сына нашего зоотехника, его вообще раздели догола, увезли с собой, продержали ночь в части, утром сдали в милицию. И лишь милиция его отпустила.
Медицинское общежитие. Мать.
Средняя дочь Наташа уехала, старшая Марина не приехала, Галина Павловна первую ночь одна. У нее на кровати два молитвослова и маленький складень иконок. Только что с Андреем больше часа говорил отец Олег. Исповедовал и причастил. Она съездила в храм, позвала его.
Рассказывает о муже, о дочерях, о сыне.
Муж умер года два назад. Работал каменщиком-строителем, а дома ни разу не заматерился. Андрей тяжело пережил его смерть, долго не мог смириться, что отца нет.
Все мужские дела перешли к нему. Дрова на зиму заготавливать, подпол в строящемся доме (из-за смерти отца стройка почти остановилась) бетонировать, огород поливать. Учился на автослесаря и, несмотря на ссылки на его замкнутость, автомобили любил страстно. Приезжает Миша, муж сестры Марины, бросает во дворе поломанную, грязную машину, а Андрей залезет, все отремонтирует, вымоет, вылижет.
О любимых марках никогда с ней не заговаривал, "знал же, какая у меня зарплата и что нам машину не купить".
Учась в техникуме, жил у старшей сестры, каждое утро носил в садик и приносил домой на руках пятилетнего племянника Роберта. Любит дом и своих - сестер, племянников, зятьев. С мальчишками как-то не очень дружит. Во втором классе мальчишки подпалили ему клок волос на голове. Мать долго выпытывала, что это, не признавался. Хотя вообще-то общается с приятелями, технику обсуждает. Тихую, огородную Воронцовку предпочитает городу, где его техникум. Молчун. Мягкий, свой, молчун. Мысли не отправлять в армию ни у кого не было: ну как это, все в роду всегда служили.
Сегодня читал два письма, переданные ему из краснотурьинской газеты от двух незнакомых девочек. С утра был в хорошем настроении, потом как-то не очень, потом опять получше.
Газеты пишут и радио говорит о больших деньгах, выделяемых ей в помощь. Но деньги пока суют журналисты, спонсоры одни помогают, она не помнит фамилию. Простые люди приходят. Вчера вот долго-долго ждала ее в общежитии пожилая женщина с внуком, булочек принесла.
Больница. Журналисты
Старый-престарый дырявый кожаный диван перед реанимационной - насест для журналистов центральных изданий - 17 человек, 4 телекамеры. Информация капает медленно, как физраствор в капельнице. Всем отвечают, что работает комиссия, что идет проверка, вся информация - по ее итогам. Кто-то жалуется и одновременно гордится сложностью задания московского начальства. "Нам велели палату сфотографировать, где он лежит". Кто-то коротко посвящает новоприбывших в то, что сказал им хирург про "синяк на задней стороне правого бедра".
Главную работу сделала журналистка из Краснотурьинска Наталья Калинина, к которой пришла сестра Андрея и рассказала о происшедшем, она тут же написала об этом в газету и стала дозваниваться до челябинских журналистов. (Это уже второй случай, когда журналисты из Краснотурьинска делают трагические события в своем городе российской и мировой новостью - не с целью сенсации, с целью правды и помощи людям.) И Алла Лупова, челябинский корреспондент Интерфакса, это она, поймав на сайте "Новый регион" новость об Андрее, позвонила за комментарием в военную прокуратуру и решила бросить новость о трагедии с Андреем на московские ленты. Не поступи они так, история могла бы остаться строкой в армейской сводке и наверняка совпала с "правдой", озвучиваемой всем офицерским составом танкового училища. На том бы все и закончилось. А благодаря им она получила куда больше шансов на объективность расследования и на внимание всей страны, включая министров с президентом.