Поделиться
В миру его звали Виктор. Друзья называли его "гением", враги — "кретином". Его непонятными стихами восхищались такие разные поэты, как Гумилев и Маяковский. Но эти же стихи вызывали бешенство Бунина и язвительный смех Ходасевича. Его помещали в палату для умалишенных и считали вождем одного из самых громких художественных течений начала ХХ века — футуризма. Во время Гражданской войны в Средней Азии его боялись трогать красные и басмачи, принимая за дервиша, святого человека. Это он придумал слово "летчик" (до него говорили "авиатор") и множество терминов современной авиации. Он был вдохновителем и одним из главных сочинителей скандального манифеста "Пощечина общественному вкусу", призвавшего сбросить Пушкина "с парохода современности". Но он же писал: "Будетлянин — это Пушкин в плаще нового столетия". "Будетлянин" — это "футурист", но по-русски. Когда в Россию приехал признанный лидер европейского футуризма Томазо Маринетти, он в отличие от других русских футуристов встретил знаменитого итальянца довольно холодно.
Он писал самые сложные и самые простые стихи. Над сложностью его поэтических образов до сих пор ломают головы филологи всего мира. Его простота внятна даже маленьким детям. "Так на холсте каких-то соответствий вне протяжения жило лицо..." Андрей Вознесенский отдыхает, хотя еще не родился. Но и: "Русь! Ты вся поцелуй на морозе!" — написано до рождения Николая Рубцова. "Мне много ль надо? Коврига хлеба и капля молока, Да это небо, Да эти облака!" — так восхитительно просто до него никто не писал.
Он был рассеянным человеком и мог за обедом вместо куска хлеба поднести ко рту коробок спичек. В это время он изобретал "геометрию чисел", связывал время с пространством и выводил научный "закон поколений", расчертив в школьной тетрадке не только всю прошлую, но и будущую историю, став непризнанным русским Нострадамусом. В 1912 году он с абсолютной точностью назвал год революции. А вот его соратник Маяковский ошибся: "В терновом венке революций грядет шестнадцатый год". Маяковский называл его своим учителем, а сам он считал своим учителем холодного эстета Михаила Кузьмина.
Он родился в благополучной дворянской семье ученого-натуралиста, в будущем основателя первого в СССР природного заповедника в Астраханской области. Он хорошо знал французский язык и прекрасно разбирался в повадках птиц. Получил математическое образование в одном из лучших высших учебных заведений России — Казанском университете. А умер в страшных муках от холеры в крестьянской бане, куда сам просил положить его, чтобы не пугать своими стонами детей родной сестры. В 1960 году его перенесли с сельского погоста на престижное Новодевичье. Но до сих пор остается вопрос: его ли прах там покоится или — по ошибке — какого-то неизвестного новгородского крестьянина?
Это он написал самые возвышенные стихи о смерти:
Когда умирают кони — дышат,
Когда умирают травы — сохнут,
Когда умирают солнца — они гаснут,
Когда умирают люди — поют песни.
О своей смерти он знал заранее, как и о дате революции: "Люди моей задачи часто умирают в тридцать семь лет".
В 20-е годы на поэтическом собрании его избрали Председателем Земного Шара. С тех пор на это звание никто не претендовал.
Памятник ему стоит в Калмыкии, в селе Малые Дербеты бывшей Астраханской губернии, где он родился "в стане монгольских исповедующих Будду кочевников — имя "Ханская ставка", в степи — высохшем дне исчезающего Каспийского моря". Накануне его юбилея в Астрахани, где прошло детство поэта, состоялись литературные чтения и была присуждена скромная краеведческая премия размером 5000 рублей. В Москве в Козицком переулке прошла выставка, посвященная его другу, художнику Петру Митуричу. В издательстве "Вита Нова" вышла замечательная полная биография поэта Софьи Старкиной под названием "Велимир Хлебников. Король времени". Это почти все, чем Россия вспомнила юбилей Хлебникова.