Поделиться
В пятерку победителей вошли также учитель математики школы N 11 Ульяновска Ирина Ломакина, преподаватель русского языка и литературы московской школы N 1741 Юлия Марчук, литератор Владимир Лысогорский из лицея гуманитарных наук Саратова и преподаватель начальных классов лицея села Долгоруково Липецкой области Татьяна Сараева. Они получили по сто тысяч рублей, а в их школы разлетелись маленькие хрустальные пеликаны.
По инициативе министра образования и науки Андрея Фурсенко конкурс впервые проходил не в столице. Теперь у каждого региона в случае победы его представителя появилась возможность принять у себя самые престижные учительские соревнования. Калининград впервые участвовал в конкурсе пять лет назад и сразу победил: учителем года тогда стал преподаватель русского языка и литературы Владимир Морар. Нынешний конкурс проходил в его родной гимназии N1, но, правда, уже благодаря словеснику из сельской школы Евгению Славгородскому - "Учителю года-2004".
Всего в финал конкурса вышли 75 финалистов. По мнению председателя Большого жюри конкурса ректора МГУ Виктора Садовничего, учитель года должен был не только показать себя блестящим предметником, искрометно реагировать на самые коварные вопросы, но и иметь завидную нервную систему: девятидневный конкурсный марафон без заметных провалов удалось пройти лишь единицам.
Какие проблемы сегодня больше всего волнуют учителей? Чему учит профессиональный конкурс? Чего ждут педагоги от модернизации российской школы? На эти и другие вопросы специального корреспондента "РГ" отвечают лучшие учителя России.
Российская газета| Первый вопрос победителю: Иван Александрович, почему вы отказались от предложения Виктора Садовничего занять одну из профессорских должностей в главном вузе страны?
Иван Иоголевич| Предложение, конечно, лестное. И спасибо за него Виктору Антоновичу. Но мне все-таки важнее работать в Челябинске, где я учительствую уже шестнадцать лет. Кстати, родители мои тоже педагоги и всю жизнь преподавали там. А дел в родной школе - непочатый край.
РГ| Знаю, что в школе дети прозвали вас "дядя Ваня". Вы не обижаетесь?
Иоголевич| Напротив, мне нравится. Даже одно время пытался ему соответствовать: отрастил бороду и усы. Правда, позже бороду сбрил, чем очень удивил своих ребят. "Говорите, как наш "дядя Ваня", а на вид совсем другой", - сетовали они.
РГ| Чему вы сами научились на конкурсе?
Владимир Лысогорский| Конкурс - это прежде всего большая школа. Большое впечатление произвели мастер-классы победителей конкурса прошлых лет. Скажем, как никто другой, говорит о литературе Владимир Алексеевич Морар. Он идет от парадоксальных утверждений, которые заставляют думать. Морар давал мастер-класс по произведению Андрея Вознесенского, посвященного смерти Василия Шукшина. 10-12 минут он разбирал лишь одну строфу, но делал это виртуозно. А потом, не комментируя, прочитал стихотворение целиком. Да как!
Иоголевич| Наше соревнование проходило на родине Канта. Мне очень близки его идеи. Кант говорил: "Дерзайте мыслить". Ровно то же самое я говорю своим ученикам.
РГ| Вы пополнили свой учительский арсенал новыми педагогическими идеями?
Иоголевич| Знаете, новых педагогических идей не существует. Все испробовано, все мысли высказаны. Учитель видит ребенка, с которым ему работать, и старается найти в своем арсенале то, что нужно именно для него. Миссия педагога - "иметь мужество мыслить самостоятельно", как говорил все тот же Кант.
Юлия Марчук| А я постоянно что-то придумываю в классе. Например, сочинила программу "Москва литературная" и вожу своих ребят по родному городу. Мне важно, чтобы в школе была возможность экспериментировать. Ненавижу, когда говорят о произведениях "из программы" и "непрограммных". Если мы проходим Достоевского, то как же не сказать о Библии? Как тогда понять диалог Раскольникова с Соней Мармеладовой: "Я не опоздал, ведь еще нет одиннадцати часов?"? Прочтите Библейскую притчу о виноградарях, и все сразу встанет на свои места: "И последние станут первыми..."
Лысогорский| Мне вообще кажется, что в учебниках по русскому языку должно быть больше духовной литературы. В дореволюционных учебниках было именно так, и очень жаль, что теперь иначе.
У разных поколений - разные взгляды на жизнь, это вполне нормально. На уроках литературы происходит чудо: наши разные взгляды на мир объединяются через точку зрения писателя, который говорит о вечном. Я был потрясен, что роман Достоевского "Бедные люди" вызвал очень живой интерес у моих учеников. Их заинтересовала проблема: на что может пойти человек, чтобы избавиться от бедности. Некоторые говорили, что могут пойти на многое. Другие, которых оказалось большинство, утверждали, что ни при каких условиях нельзя забыть о совести.
РГ| Когда дети приходят в первый класс, глаза у них горят, они хотят учиться. А потом потухают, почему?
Марчук| Они "переедают" информации: один иностранный язык, второй, куча дополнительных предметов. Классу к седьмому вся их энергия уходит на то, чтобы сопротивляться этому "учебному валу". Я бы, к примеру, убрала две трети из программы литературы XX века.
Неправильно, когда мы проходим "Героя нашего времени" и "Евгения Онегина" в девятом классе. Я стала изучать с детьми эти вещи в десятом классе - и совсем другой эффект!
А разница школьной и вузовской программ? Сегодня никакой преемственности между школой и вузом нет. Для гуманитарного класса я долго изобретала собственную программу по русскому языку, для чего скупала все программы филфака МГУ. А потом посмотрела вопросы для абитуриентов и ужаснулась: там спрашивают то, что объясняют уже в университете.
РГ| Некоторые произведения исключены из программы по идеологическим соображениям. Как вы к этому относитесь?
Лысогорский| Понятно, что Чернышевский и Радищев изучаются обзорно как определенный этап социальной мысли. Кстати, и сам Чернышевский пишет о том, что он не мастер, не писатель, а человек, который высказывает в занимательной для читателей форме свои идеи. Он не создал в своих произведениях миры, которые создали Достоевский и Толстой. На такое способны только гении. Меня потрясают детали у Толстого и его способность свободно изобразить жизнь. А вот насчет персонажей Достоевского как раз можно сказать, что он идет по пути усиления тех черт в человеке, которые в обычной жизни не видны. Достоевский ставит своих героев в такие ситуации, в которых проявляются бездны и высоты человеческого существа.
РГ| Примерно в такие, в какие сегодня поставлены учителя? Ваши коллеги на встрече с министром Фурсенко даже вышли с плакатом, протестуя против нищенской зарплаты.
Марчук| Конечно, учителям должны платить больше. Но в школе я никогда не искала особых условий и оплаты. Например, ушла из одной, увидев в учительской стенд "Дисциплинарные взыскания учителям". Там было написано: "Учитель Петрова запустила детей в класс на две минуты позже звонка". Я в такой обстановке работать не могу. В моей школе мне доверяют, дают возможность творить. Сейчас в ходу термин "образовательные услуги". Должна ли школа подстраиваться под рынок? Я думаю, что не всегда.
Лучше всего, если школа дает возможность талантливым ребятам учиться бесплатно. А вот когда учитель ставит двойки, а потом "помогает" ученикам за плату - это преступление.
Иоголевич| В педвузы сегодня, к сожалению, идут вовсе не те, кто действительно хочет преподавать. Приходя в школу, они не чувствуют ответственности за детей. Моя точка зрения: повысится зарплата, возрастет и ответственность.
РГ| Как вы отнеслись к идее Путина дать лучшим учителям по 100 тысяч рублей?
Иоголевич| С одной стороны, идею дать больше средств учителям можно только поддержать. Другой вопрос, что должна быть очень хорошо продумана система целевого назначения этих выплат. Это все равно какой-то единичный шаг. Он не решит проблемы всех учителей.
Лысогорский| Мне кажется, что если эта мера будет разовая, то большого эффекта она не даст. Вот если постоянно и планомерно увеличивать расходы на социальные нужды, в том числе на образование, - тогда другое дело.
РГ| Сейчас школа сильно зависит от возможностей региональной и муниципальной власти. Что происходит в ваших регионах?
Иоголевич| В Челябинской области мы чувствуем финансовую поддержку сверху. Есть надбавки для молодых учителей, 13-я зарплата, губернаторские премии, которые ежегодно 1 сентября получают сто преподавателей, подготовивших призеров олимпиад, спортивных соревнований, победителей конкурсов. Что касается взаимодействия регионов и центра в этом смысле, то это не проблема учителя.
Лысогорский| Несколько лет назад у нас были серьезные проблемы с финансированием школ, задерживали и не платили зарплату. Но теперь ситуация стабилизировалась. Хотя денег все равно не хватает.
РГ| Сейчас повсеместно вводится профильная школа. Какие плюсы и минусы у профилизации?
Иоголевич| Идею профильной школы можно поддержать. Но в данном случае, как я понимаю, она исходит больше из материальных соображений. Проще говоря, из экономии средств. На всех денег просто не хватает. Задача государства - обеспечить всем необходимым все школы России, а не некоторые избранные. Перед нами на конкурсе выступали руководители образования, которые говорили, что поставлять дорогостоящее лабораторное оборудование будут только в профильные школы. Это принципиально неверно. Такого никогда не было в истории нашей страны, когда в одни школы оборудование ставили, а в другие - нет.
Конечно, если учитель увлечен своей работой, то можно найти выход из любой ситуации. Например, заменить дорогостоящее лабораторное оборудование какой-то придумкой, что я и продемонстрировал на своем мастер-классе. Объяснил тему из оптики с помощью обычных зеркал. Но лаборатории школам нужны, как и базовые знания по всем предметам необходимы всем детям.
РГ| Иван Александрович, вы воспитали пятерых победителей международных олимпиад. Это, как правило, одаренные дети?
Иоголевич| Я вообще избегаю подобного термина. Не вполне понятно, кто такой одаренный ребенок. Есть дети, которые реализуют себя, и в то же время есть такие, которые не находят своего пути. Мы стараемся, чтобы у нас все дети самореализовывались, и поэтому считается, что в лицее N 31 Челябинска все дети одаренные. А на мой взгляд, самые обыкновенные. Одаренность можно найти в любом ребенке. Просто нужно много центров, где дети могли бы себя раскрыть.