Поделиться
Что ж, начинается очередная глава в истории непростых, а нередко и болезненных отношений между центром и регионами. Эту историю принято вести от "парада суверенитетов", от ельцинского "берите столько, сколько сможете проглотить". На самом же деле в той же Башкирии все началось не на закате советской власти (в 1990 году была принята декларация о суверенитете республики), а на заре ее (в 1919-м Ленин и Сталин подписали договор о вхождении суверенной Башкирии в советскую Россию).
Когда ситуация в советской России изменилась, Ленин назвал договор с Башкирией "клочком бумаги, который можно выбросить". Когда изменилась ситуация в России постсоветской, Путин провозгласил укрепление государственности и строительство властной вертикали. И помянул про "несколько тысяч законов республик, краев, областей, автономных округов", не все из которых соответствуют российской Конституции. Следует, сказал президент, вернуть обособленцев в лоно Основного Закона, иначе "под вопросом окажется конституционная безопасность государства, сама дееспособность федерального центра и управляемость страной, целостность России".
Спасая башкирскую конституцию от превращения в "клочок бумаги", руководители республики откорректировали понятие "государственный суверенитет", вернув положенное федеральному центру. Но оставался законсервированным подписанный в 1994 году договор "О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами госвласти РФ и Республики Башкортостан". Этот документ наделяет Башкирию широкими политическими и экономическими правами. Им определен ее статус как суверенного государства в составе России. Республика отгорожена от центра частоколом своих 13 кодексов и более 250 законов, президентских указов и постановлений правительства.
"Иногда спрашивают, смогли ли мы проглотить желаемую долю суверенитета. Думаю, что да". Отвечать так у президента республики Муртазы Рахимова по-прежнему есть основания. Башкирия продолжает оставаться одним из 10 регионов-доноров и занимает шестое место в России по объему промышленного производства.
А вот о том, что скрывается за оградой особого статуса, руководители республики особенно не распространяются, дабы не раздражать центр и не привлекать к себе завистливое внимание рядовых регионов. Ну например... Более 70 процентов собранных налогов остаются в республике. Башкирия осуществляет самостоятельную внешнеэкономическую деятельность, что позволяет напрямую, минуя Москву, экспортировать нефть и продукцию нефтехимической отрасли. И так не только в экономике. Скажем, продолжает действовать закон "О гражданстве Республики Башкортостан", и в частности такой его параграф: "Граждане, находящиеся на территории Республики Башкортостан, пользуются правами и свободами и несут обязанности граждан Республики Башкортостан, кроме случаев, установленных законодательством Республики Башкортостан". Это какие же "случаи" не вписываются в общегражданские российские права? Такой вопрос невольно возник после массового избиения сотрудниками местной милиции жителей башкирского города Благовещенска.
Эту бочку башкирского меда, каким стала для республики удостоверенная десятками договоров и соглашений суверенность, Москва ложкой дегтя долгое время не портила. За подчеркнутую отдельность существования Уфа платила Москве всегдашней своей лояльностью. Отношения натянулись лишь тогда, когда заработала "вертикаль" и центр велел регионам привести свои законы в соответствие с федеральными.
Попросту говоря, Москва потребовала вернуть суверенитет обратно. Возвращать его просто так Башкирия не захотела. Был момент, когда она даже цену назначила. На заседании российского правительства должна была рассматриваться целевая федеральная программа социального развития республики. Она включала в себя 79 инвестиционных проектов и 53 федеральных мероприятия. Там были строительство 35 стадионов, 15 плавательных бассейнов, обновление троллейбусного парка, увеличение объемов вырабатываемой энергии... На все это запрашивалось 130 миллиардов рублей. Только за такие деньги, по прикидкам башкирского руководства, и могло быть "обеспечено бюджетно-правовое пространство Федерации". Возврат субсидий не предусматривался, освоение средств мыслилось без вмешательства центра. Словом, Москве предлагалось выкупить суверенитет республики. Сделка не состоялась: в последний момент правительство сняло вопрос с повестки.
Потом была попытка задобрить центр путем преобразования Башкирии из президентской республики в парламентскую (предполагалось изменить форму режима, не меняя его содержания и сохраняя все преференции). Было сказано: революционный период, когда "многонациональная республика испытывала потребность в объединяющем лидере", благополучно завершен, "переход через бурную реку перемен" закончен - давайте же соответствовать "текущим реалиям жизни"!
Но идея сменить в Башкирии форму правления, упразднить президентский пост не понравилась Путину. Она была сомнительной с самого начала. Хотя бы потому, что этого не допускает федеральное законодательство.
Казалось, еще чуть-чуть - и республика капитулирует под натиском центра, откажется от особого статуса. Но тут конъюнктура опять изменилась. В начале этого года главы регионов потребовали вернуть им утраченные полномочия, заявив, что те "избыточно перераспределены в пользу центра". И на заседании Госсовета, проходившего под председательством президента, было решено вернуть территориям 114 функций. В Башкирии поняли: вот он, благоприятный момент для обновления договора с Москвой.
Если вслед за Казанью особые отношения с центром возобновит и Уфа, мы вновь наглядно убедимся, что российский федерализм неустойчив. И что поддерживать его в необходимом состоянии, страхующем страну от распада, Москве приходится вручную, то ослабляя административную узду, то натягивая, то опять ослабляя. Одним лишь ее натягиванием гасить вспышки сепаратизма не удается. Потому что этот сепаратизм обусловлен экономической географией, особым положением тех или иных субъектов Федерации.
"Противоречие законов", "пресечение центробежных тенденций", "укрепление Федерации"... Все это имеет явственную экономическую подоплеку. А политические преференции, предоставляемые Москвой регионам, сами по себе не столь уж много значат. Борис Ельцин, к примеру, на них не скупился. Но суверенитету, дарованному им Якутии, была бы грош цена, если бы 20 процентов добываемых алмазов не оставались в республике.