Поделиться
Министр финансов Алексей Кудрин пошел на радикальные уступки, заявив, что никаких тотальных проверок происхождения легализуемых денег не будет. Основанием для вмешательства Росфинмониторинга могут стать только подозрения в финансировании терроризма. Планируется, что уточненную схему финансовой амнистии правительство обсудит 11 августа.
Напомним, что прежнее заявление министра финансов Алексея Кудрина о механизме проведения в 2006 году амнистии капиталов, сделанное 8 августа, вызвало бурю критики. Наблюдатели считают, министр воспринял ее конструктивно.
Стоит напомнить, что "презентация" минфиновской схемы амнистии прошла еще в июне, на парламентских слушаниях по разработке законопроекта об амнистии капиталов, но тогда стала кулуарной, а не общественной сенсацией. А позавчера соль замысла минфина - 13-процентный налог на ранее сокрытые доходы, перевод денег в российские банки, специальный порядок декларирования - стала главной новостью дня. И бдительные бизнесмены и аналитики тут же вспомнили, что об этих ключевых пунктах законопроекта сообщил в Госдуме два месяца назад глава Департамента налоговой и таможенно-тарифной политики минфина Михаил Моторин. Его суть в том, чтобы все граждане сначала перевели "серые" капиталы в российские банки, а затем Росфинмониторинг займется их проверкой - для отсечения денег, сделанных на крови, наркотиках и торговле оружием. Тем более что в законопроекте об упрощенном декларировании нет ссылок на Закон о противодействии отмыванию средств, и его нормы в полной мере будут распространяться на тех, кто захочет легализовать доходы.
А обнародованный затем в СМИ черновой вариант законопроекта породил устойчиво "аллергическую" реакцию бизнеса, и не только его, на эту идею. Можно вспомнить, что председатель рабочей группы, занятой подготовкой закона, депутат Владислав Резник не раз заявлял, что участие финансовой разведки делает бессмысленным весь проект. Тем самым были обозначены немалые политические риски, ведь, как известно, новшество минфина уходит корнями в апрельское Послание президента Федеральному Собранию. В нем были заявлены три вектора легализации результатов постсоветского становления новой экономики. Первый - сокращение сроков давности по приватизационным сделкам - уже стал законом. Второй касается крупных капиталов, вывезенных за рубеж и не работающих на экономику страны, а, по выражению Владимира Путина, "болтающихся в офшорах". А вот третий пока существует в виде проблемного законопроекта, который 11 августа должно рассмотреть правительство.
По горячим следам заявления главы минфина отрицательные комментарии стали множиться. Председатель координационного совета предпринимательских организаций Александр Шохин высказался в том духе, что схема минфина нуждается в проработке, "чтобы она не стала приманкой для простаков", и потребовал, чтобы правительство дало гарантии, что это не будет использоваться "для вывода на чистую воду недобросовестных налогоплательщиков". Директор департамента стратегического планирования компании "ФБК" Игорь Николаев заявил "РГ", что минфин и правительство идут на большой риск, объявляя амнистию на таких условиях: "Любые объявленные итоговые цифры будут несопоставимы с тем результатом, которого можно достичь в нормальных условиях и на нормальных условиях".
Впрочем, поток негатива легко объясним, если принять во внимание природы финансовых ведомств. Как считает президент фонда "Институт энергетики и финансов" Леонид Григорьев, "налоговики и Минфин будут до последнего требовать ставку в бюджет повыше, а гарантии пониже.
Потому выбор технологии амнистии - это такая же политическая проблема, как и сама ее идея. Представляется, что нельзя допускать даже риска неуспеха такого социально и политически важного мероприятия из-за непродуманных деталей, угрозу чего в 2005 году мы уже дважды наблюдали. Минфин же может рассчитывать на небольшой доход сразу, в процессе амнистии, и улучшение положения с налоговым администрированием".
Если предположить, что вчерашний поворот минфина в какой-то степени развеет страх перед "всевидящим оком" Росфинмониторинга, то остается по крайней мере еще одна болевая точка. Если же обратиться к опыту других стран, то видно, что все они мучительно решали проблему оптимальной налоговой ставки для "серых" денег.
Власти Казахстана вообще обнулили ставку и привлекли более 500 миллионов долларов. Факт предварительной закулисной договоренности здесь непринципиален, поскольку по своей сути амнистия капиталов - это взаимовыгодная сделка. Так вот, точкой торга с большой долей вероятности может стать именно налоговая ставка. Чаще всего в качестве приемлемой назывался 9-процентный подоходный налог для "серых" денег, но, к примеру, президент Ассоциации российских банков Гарегин Тосунян ограничится символической 2-3-процентной ставкой налога. Но учтем, что слабая банковская система России нуждается в притоке средств, и эта идея скорее всего основана на узкокорпоративных устремлениях.
Можно обсуждать, а не лучше ли привязать ставку к тому факту, что сейчас при подоходном налоге в 13 процентов реально средний россиянин платит с учетом "серых" сумм 8,5 процента. И чтобы появилась охота выйти из тени, нужно как минимум не превышать этот рубеж. Или даже смягчить психологические риски еще более низкой ставкой - вплоть до принятия нулевой, поскольку при профиците федерального бюджета за первое полугодие этого года в 1 триллион рублей казна может это себе позволить.
Нельзя не признать, что ответ Кудрина критикам показывает, что амнистия пропагандируется прежде всего в расчете на отклик среднего класса. Миллионы людей получают зарплату в конвертах и не могут без риска купить квартиру или машину, поскольку "белый" доход порой смехотворен. Кстати, этот "уклон" подтвердил Герман Греф, отметив, что для юридических лиц амнистия не так актуальна, поскольку компании могут ввозить капитал в страну через офшоры: "А у частных лиц такой возможности нет". Добавим, что бизнес, хотя и обозначил негативное отношение к амнистии, но едва ли боится проверок: схемы легализации доходов им был найдены давно и без помощи Алексея Кудрина.
Приятно удивившая корректировка планов со стороны минфина, думается, нацелена не столько на безболезненное прохождение законопроекта через Госдуму, что может быть обеспечено другими методами, сколько на желание исключить риск провала амнистии из-за провисания в проекте какого-либо "слабого звена".