Поделиться
Российская газета| Рустам Ибрагимович, в одном интервью вы сказали: я три дня европеец, три дня азиат. Расскажите о жизни в пограничье культур и их соприкосновении во внутреннем мире человека?
Рустам Ибрагимбеков| Если учесть, что все самое значительное, допустим, в науке ХХ века, произошло на стыке наук, то оказаться на стыке - это везение. В пограничной зоне как раз и происходят новые открытия. Мне всегда кажется, что я богаче своих коллег, живущих и в Азербайджане, и в России. Я, например, люблю классический азербайджанский песенный лад мугам, который без подготовки не поймешь, он редко нравится людям, выросшим в других культурах. Но при этом и хорошая русская народная песня из меня мгновенно вышибает слезу. Пограничная ситуация - это везение. У меня есть еще одна составляющая пограничного свойства, прежде чем стать сценаристом, я долго работал в сфере точных наук, хотя мои коллеги-писатели при виде интегралов холодеют.
РГ| Ваша первая работа на национальную тему - сценарий "Белого солнца пустыни", вы были специалистом по Средней Азии?
Ибрагимбеков| Сценарий начали писать Андрон Кончаловский с Фридрихом Горенштейном, но он не понравился, и была создана "спасательная бригада" из меня и Валентина Ежова. Я ничего не знал о революции в Средней Азии, но понял, что если признаюсь в этом, меня могут не взять, и прикинулся большим знатоком Востока, хотя нигде восточнее Баку не был. Мы уехали на Волгу, в село Безводное, где когда-то Андрон снимал про Асю-хромоножку, прожили там 20 дней, на 10-й Кончаловский сказал: "Вы хорошие писатели, но Тургенев лучше" и уехал снимать "Дворянское гнездо". А мы дописали сценарий и начали поиски режиссера. Мы долго его искали, пока не нашли Мотыля, которому в очередной раз не дали снять то, что он хотел. Делая фильм по нашему сценарию, он то и дело давал нам понять, что он человек серьезный и должен снимать кино про декабристов, а приходится черт знает что. Но фильм получился. Появилась только одна статья, где говорилось, что Сухов - завоеватель и осквернитель восточных обычаев, больше ни у кого рука не поднялась.
РГ| Сейчас вы снимаете фильм "Кочевник" - блокбастер о казахской истории. Как вы оказались знатоком казахской культуры?
Ибрагимбеков| Мне это было интересно потому, что казахи, узбеки, турки, азербайджанцы, башкиры, татары корнями своими уходят в древне-тюркские племена, живущие в районе Алтая в России. Оттуда они шли волнами еще со времен Чингисхана и завоевывали Европу, Турцию. И, в частности, придя в Азербайджан, где жили кавказские албанцы, соединились с ними.
РГ| То есть в "Кочевнике" для вас есть тема собственной пракультуры.
Ибрагимбеков| Да. И мне было интересно посмотреть на все это уже на основе каких-то более-менее серьезных документов. Вдохновителем и инициатором этой затеи является президент Казахстана Нурсултан Назарбаев. Это своего рода "продвижение" страны. Фильм делался как картина, которая пойдет по миру и расскажет об одной из страниц казахской истории. Чтобы люди узнали, что казахи за народ, где они живут, что такое кочевник, как знает весь мир, что такое самурай. И по мне, так побольше бы таких инициатив.
РГ| Ваш фильм можно сравнить с "Семью самураями"?
Ибрагимбеков| С "Семью самураями" нет. Это великое кино, которое сделал великий режиссер. С "Великолепной семеркой" можно.
РГ| Ваша съемочная группа была интернациональна?
Ибрагимбеков| - На редкость. Мы собрали "сборную мира" из 160 человек. Художник - серб, он делал все картины Кустурицы. Композитор - итальянец. Художник по костюмам из Англии. Один из наших операторов снимал "Годзиллу", а второй - "Час волка". Картину заканчивал в качестве сорежиссера россиянин Сергей Бодров.
РГ| Глава "Мирамакса" уже купил картину?
Ибрагимбеков| Удивительно, что он посмотрел ее на DVD не очень хорошего качества, практически без перевода, и сразу сказал: "Беру". Хотя это вроде бы бесхитростный народный сказ. Мы взяли в сюжет дорогую всем казахам историю. Но при том я придумал и нечто универсальное, что было бы интересно всем.
РГ| Что, по-вашему, будет с культурой, с искусством, с цивилизацией, в мире победят глобализация и унификация? Или национальные особенности?
Ибрагимбеков| Традиции и новации, национальное и универсальное, серьезность и легкомыслие, трудолюбие и бездельничанье - все в этом мире имеет свою противоположность. И искусство жить - это умение найти гармоническое соединение этого. Я, например, с жалостью смотрю на людей, для которых в мире, в жизни существует только работа. Они еще этим гордятся: я трудоголик. А по мне, несчастный человек, даже если он гений. Во всем нужна мера. И поиск этой меры и есть мудрость жизни. Исчезнет разнообразие - мир погибнет. Это настолько обеднит жизнь и приведет к последствиям, подобным, скажем, отсутствию достаточной эмоциональности в жизни.
Меня глобализация пугает огромным количеством чепухи, разносимой по всему свету. Если в Азербайджане народ точно знает, в каком платье появилась кинозвезда на такой-то вечеринке... И люди, позабыв о собственной жизни, начинают следить за жизнью посторонней в Санта-Барбаре. У глобального должен быть порог. Но цепляться только за свое национальное и отгораживаться от остального мира - это тоже крайность, она кончается отсталостью и конфликтом с остальным миром.