Поделиться
письмо в редакцию |
"После пуска нефтепровода Баку-Джейхан президент Азербайджана Ильхам Алиев, видимо, решил подсластить пилюлю, заявив, что двери для российских компаний на Каспии остаются открытыми и дальнейшее сотрудничество еще возможно, если, во-первых, транзит Баку-Новороссийск чуть подешевеет и, во-вторых, будет создан банк качества нефти, чтобы избежать сырьевой "пересортицы". Ведь сейчас, с дотошностью экономиста указывает Алиев, в российском трубопроводе высококачественная нефть смешивается с более дешевой маркой Urals. А по трубе Баку-Супса (Грузия) транспортируется нефть Azeri Lite, более ценная, чем Brent. Решит Россия эту проблему - как говорится, милости просим... Президент, видимо, прекрасно осведомлен, что сделать это мы всерьез и не пытались, хотя до сих пор вызывает недоумение - почему?"
Д. Сиваков,
Рязань.
комментарий |
Михаил Субботин, Институт мировой экономики и международных отношений РАН:
Действительно, российская нефть на разных месторождениях, разбросанных по огромной территории страны, совершенно разного качества. В недрах Западной Сибири добывается наиболее дорогая, так называемая легкая нефть - с минимальным содержанием серы, а на Урале и в Поволжье залегают главным образом "тяжелые" сорта с избыточным содержанием серы, которые на рынке ценятся куда меньше. В нефтепроводах (в том числе прокачивающих сырье на экспорт) все сорта нефти смешиваются, и на выходе получается "общероссийская" смесь Urals. Таким образом, российские компании за баррель нефти любого качества получают одну и ту же цену - цену барреля смеси Urals.
Все в трубу
Много лет баррель родного Urals стоил на 1-2 доллара дешевле смеси Brent, которая служит основным показателем цены на нефть на мировом рынке. В свою очередь, сибирский сорт нефти Siberian light дороже Brent. Чем выше поднимались мировые цены на нефть, тем больше становился разрыв между ее сортами. "Тяжелая" нефть стала стоить значительно дешевле и Siberian light, и Urals, а Urals - уже на несколько долларов дешевле, чем Brent. Около 80 процентов добываемой в России нефти, в основном крупнейших компаний, не уступает по качеству марке Brent, 10 процентов хуже Brent, а оставшиеся 10 процентов представляют собой ту самую "тяжелую нефть", которая, попав в общую трубу, заметно снижает качество всей нефти.
Во сколько же обходятся потери на качестве? Еще несколько лет назад утверждалось, что компании, добывающие высококачественную нефть, ежегодно недосчитываются около 250 миллионов долларов. Кое-кто оценивал потери на порядок выше - до 2,5 миллиарда. Нужно ведь было как-то обосновать государственный масштаб проблемы. Однако парадоксальным образом эти аргументы лишь помогли заблокировать решение о создании банка качества, так как в случае введения компенсационного механизма компании-аутсайдеры не только сами могли разориться, но и потянуть за собой на дно региональные бюджеты.
Концепция создания в России банка качества нефти уже разработана. По сути это механизм штрафных и компенсационных выплат для нефтедобывающих компаний в зависимости от качества нефти, которую они поставляют в систему нефтепроводов. Очевидно, что любой товар стоит столько, сколько он стоит. Поэтому те компании, которые закачивают в трубопровод низкокачественную нефть, должны платить за "порчу имущества" другим компаниям. Банк качества таким образом призван устранить существующую несправедливость - поставщики низкокачественного (вязкого, с высоким содержанием посторонних примесей, прежде всего, серы) сырья должны будут платить своего рода дополнительный "налог" своим соседям по трубе.
Подобные банки качества нефти существуют практически во всех нефтедобывающих странах. В частности, база данных углеводородного сырья компаний, ведущих его добычу в Казахстане, позволяет идентифицировать партии нефти на различных этапах ее транспортировки, перевалки, хранения. И наоборот, отсутствие подобного банка качества в России не позволяет осуществлять подобный мониторинг транзита, что ведет к замещению различных сортов "легкой" и "тяжелой" нефти, их смешиванию.
В нашей стране "процесс пошел" снизу - от самих компаний. На очередном заседании Совета по конкурентоспособности и предпринимательству при правительстве РФ один из известных еще с советских времен нефтяников говорил о том, что Россия практически единственная страна в мире, которая еще не ввела свой банк качества нефти: в стране добывается порядка 30 сортов нефти, но все они "сливаются в одну трубу". "Мы на наших заводах все сорта разделили", - заметил он.
Освоение новых регионов по-новому ставит проблему банка качества. Скажем, строительство нефтепровода из Западной Сибири до Мурманска (Индиги) могло бы позволить решить не только транспортную проблему в Тимано-Печоре, но и проблему качества нефти в целом по России.
Большие маневры
Парадоксально, но российские компании приобрели опыт работы с использованием банка качества еще до его возникновения в собственной стране. Так, в июле прошлого года был создан прецедент - заработал банк качества на нефтепроводе "Каспийский трубопроводный консорциум" (КТК), по которому поставляют нефть и ведущие российские компании. Банк качества на КТК стал первым на постсоветском пространстве. Как ожидается, он будет действовать и на трубопроводах "Баку-Тбилиси-Джейхан", "Казахстан-Китай" и других.
В России ведущие нефтяные корпорации заговорили о необходимости создания банка качества лет пять назад. Когда цены на российскую нефть опустились до рекордно низкого уровня - 8-9 долларов за баррель, поставщики качественной нефти стали косо смотреть на своих конкурентов и искать любые осмысленные возможности перераспределить в свою пользу часть их доходов. Правительство в то время эту инициативу не поддержало.
Чуть позже к идее вернулись вновь. На этот раз компании, добывающие более качественную нефть, осознали масштаб своих финансовых потерь из-за того, что цена на Brent существенно оторвалась от Urals - вместо привычных 1-2 долларов разница составила 5-7 долларов.
В последние год-два банк качества рассматривается в контексте подготовки законопроекта о трубопроводном транспорте. Действительно, почему бы не воспользоваться выходом на финишную прямую этого законодательного акта, чтобы заодно не урегулировать еще и "качественную проблему"? Ведь, по мнению разработчиков трубопроводного законопроекта, ключевых положений у этого документа четыре: порядок равноправного доступа всех нефтедобытчиков к трубопроводной системе как к национальной инфраструктуре; ценовая тарифная политика за оказание услуг; развитие трубопроводных систем (кто и на каких условиях может инвестировать в них) и банк качества нефти.
Техническая готовность производить расчеты сумм платежей по разработанной методике не вызывает сомнений. Сейчас идет работа по исследованию и разработке норматива "потерь" качества по конкретным маршрутам транспортировки углеводородов. С тем чтобы потом с расчетами на руках снова провести переговоры со всеми заинтересованными компаниями и согласовать сроки введения и формы существования банка качества.
Важно подчеркнуть: создание банка качества будет подталкивать компании к тому, чтобы очищать нефть перед закачкой в трубу или продавать некачественную нефть на внутреннем рынке. Более того, при умелом подходе компании, добывающие "тяжелую" нефть, могут снизить свои потери, построив очистительные мощности, которые должны довольно быстро окупиться. В США возникла целая отрасль, где основные доходы компании получали от продажи серы, выделенной в ходе переработки нефти. Обратив тем самым себе во благо природные недостатки: чем больше содержание серы в нефти, тем для таких предприятий лучше.
На встрече руководителей российских нефтяных компаний, которая прошла в конце прошлого года, большинство нефтяников поддержали внедрение компенсационного механизма - банка качества. Смягчилось даже руководство тех регионов, которые прежде возражали против создания банка качества. Главное условие, теперь выдвигаемое ими, заключается в том, что следует уравнять правила игры при введении банка качества (в частности, снизить уровень налогов для пользователей "тяжелых" месторождений) и дать время (лет 5-6), чтобы эти компании успели подготовиться к работе в новых условиях. Вообще-то и государству было бы не зазорно поучаствовать в этом процессе: создать на уровне налогообложения дополнительные стимулы для компаний, осуществляющих качественную трансформацию.
Вершки и корешки
Заметим, что до сих пор обсуждение в России всего, что касается банка качества, сводилось по большей части к взаимным претензиям компаний. Почвы для конфликтов просто бы не было, если бы фискальная нагрузка на отдельные нефтяные компании, на отдельные инвестиционные проекты в недропользовании была бы дифференцированной и изначально учитывала качество "поднимаемой" нефти. За право добычи "тяжелой" нефти компании платили бы меньше государству, а сэкономленные средства позволяли бы им потом откупиться от более "качественных" партнеров по трубе. Это было бы и справедливо, и экономически оправдано. Все упирается в создание в стране гибкой фискальной системы, учитывающей особенности разработки конкретных месторождений.
Но существующая в настоящее время плоская единая ставка НДПИ всех стрижет под одну гребенку и позволяет одним компаниям выплачивать дивиденды, исчисляемые миллиардами долларов, а других вынуждает работать на уровне минимальной рентабельности. Дифференциация НДПИ (вместо возврата к уплате рентных платежей) ущербна теоретически - бессмысленно использовать налоговую систему при сборе неналоговых (согласно определению Бюджетного кодекса) платежей.
Таким образом, две проблемы (фискальной нагрузки на компании и их проекты, с одной стороны, и компенсации продавцам легкой нефти, с другой) должны решаться не последовательно, а одновременно.