Поделиться
Что больше, понятно. А все-таки - сколько? Точная цифра не называется, официально говорится о нескольких десятках человек. Таким образом, спор идет о цене стабильности. Не в том смысле, что 500 погибших - цена непомерная, а 30-40 - вполне сойдет. Речь о другом: стоит ли в принципе стабильность человеческих жертв и если без них она не достигается, то стабильность ли это?
Все уже обратили внимание: события в Андижане случились буквально на следующий день после того, как с российской думской трибуны было заявлено о заговоре внешних сил, стремящихся взорвать стабильность на постсоветском пространстве. О том, что режимы в бывших республиках СССР подвергаются угрозе со стороны Запада, не жалеющего средств для свержения этих режимов.
Беспорядки в Ферганской долине подоспели "вовремя". Кто, мол, сомневался в коварных намерениях международного империализма, пусть теперь сам убедится. Но невозможно поверить, что запал андижанского бунта создавался и поджигался кем-то извне. Западу не нужны кровавые потрясения в одной из наиболее исламизированных стран Центральной Азии, да еще вблизи неспокойного Афганистана.
Нет, причина массовых волнений в Узбекистане - в системе установившейся там власти. И дело даже не в том, что эта система далека от западных демократических стандартов. Дело в другом: этот режим не обеспечивает населению хотя бы относительно сносных условий жизни.
Бунт в Андижане - не первое выражение массового недовольства. В 1997 году были волнения в Намангане. В 1999-м - взрывы в Ташкенте. В прошлом году серия взрывов прокатилась по всей стране. Если же обратиться непосредственно к андижанским событиям, то они спровоцированы низким уровнем жизни и безработицей. До мировых и российских СМИ, прорвав информационную блокаду - с началом беспорядков вещание на Узбекистан CNN, BBC, а также наших телеканалов было приостановлено, - донесся голос с митинга в Андижане: "Работы нет, зарплаты нищенские, а власти все гоняются за какими-то боевиками и исламистами!"
Действительно, любой всплеск народного недовольства переводится узбекскими властями в религиозную плоскость. Трактуется как происки радикальных исламистов. Как исламистская угроза светскому режиму. Вот и опять Ислам Каримов сказал, что за беспорядками в Андижане стоит группировка "Хизб ут-Тахрир". Будто бы вдохновляемые ею мятежники хотели повторить в Узбекистане киргизский сценарий, вели переговоры с иностранными государствами, а затем скрылись "с наступлением темноты".
Но, как утверждают российские и мировые специалисты по исламу, "Хизб ут-Тахрир", во-первых, не является централизованной организацией, способной координировать деятельность своих подразделений. А во-вторых, не замечена в призывах к джихаду, насилию и попытках свержения политических режимов.
Словом, ни экспортом революций из-за океана, ни религиозным экстремизмом природу андижанского бунта не объяснишь. Во многом она объясняется массовой нищетой. И еще тем, что протестные настроения в Узбекистане не имеют свободного выхода. Оппозиция не только не представлена во власти, но еще и гонима. Ее подпольное существование является одним из веских объяснений, почему недовольство режимом здесь принимает крайние, а подчас и кровавые формы.
В оценке ферганских событий Москва проявляет сдержанность и осторожность. Заявление представителей российского МИДа о безоговорочной поддержке узбекских властей было вскоре откорректировано. Первый заместитель министра иностранных дел Валерий Лощинин сказал, что "скорее всего на события повлияли слабость власти, социально-экономическое положение населения и так называемые исламские фундаменталисты". То есть Москва дала понять, что причины андижанского мятежа видятся ей несколько иначе, чем руководству Узбекистана. И хотя, отдавая дипломатическую дань официальной узбекской версии, господин Лощинин помянул "исламских фундаменталистов", религиозный фактор был поставлен им тут на последнее место.
В сообщении же кремлевской пресс-службы о телефонном разговоре между Исламом Каримовым и Владимиром Путиным и вовсе нет оценочных акцентов. Сказано лишь, что "с обеих сторон была выражена серьезная обеспокоенность опасностью дестабилизации в Центрально-Азиатском регионе".
Судя по всему, Москва не желает повторения ошибок, совершенных ею при смене власти в Грузии и на Украине. Она уже не пыталась затормозить падение режима в Киргизии. И хотя в способности подавить бунт Ислам Каримов не чета Аскару Акаеву, твердой и безусловной поддержки узбекскому лидеру Москва не обещала. России, надо полагать, не все равно, какова цена стабильности в Узбекистане. А еще, вероятно, ему хочется убедиться, что главная угроза этой стабильности исходит не от режима Ислама Каримова.