Поделиться
О сути документа и проблемах его реализации корреспондент "РГ" беседует с вице-президентом РАН, председателем Сибирского отделения РАН, академиком Николаем Добрецовым.
Российская газета: Итак, вроде бы споры между учеными и чиновниками минобрнауки позади. Появился, как утверждают авторы, согласованный вариант проекта программы модернизации. Однако, читая текст, выясняется, что далеко не все разногласия удалось преодолеть. Скажем, в министерстве настаивают, что под крыло РАН следует собрать всю фундаментальную науку, которой занимаются в других академиях и отраслевых научных центрах. Но руководство РАН не в восторге от таких перспектив. Почему?
Николай Добрецов: Мы считаем, что пока такое слияние преждевременно. Даже если и идти на подобный "братский союз", то надо очень внимательно изучить ситуацию с конкретными институтами. Ведь такое объединение - дело очень тонкое, здесь кампанейщина только навредит. А вообще большой академии надо прежде всего разобраться со своим хозяйством. В то же время она расширит свои функции по координации фундаментальных исследований, которые ведутся в других академиях, вузах, отраслевых институтах.
РГ: Остается открытым и еще один больной для академии вопрос. Министерство настаивает, чтобы президент РАН, выбранный на Общем собрании, утверждался президентом России, а устав академии - правительством. Однако в тексте вашего проекта этот тезис отсутствует. Значит, все останется по-прежнему?
Добрецов: Мы это положение вообще убрали, хотя я в данных предложениях не вижу ничего страшного. Ведь во все времена, от империи до СССР, кандидатуру президента академии заранее одобряли сверху. Так что не надо лукавить. Что касается утверждения устава академии, то, наверное, какое-то согласование с правительством быть должно. В конце концов, оно дает нам заказы, финансирует работы.
РГ: Ключевой вопрос модернизации: как повысить престиж науки? Предлагается к 2008 году увеличить зарплату ученого академического института до фантастической по нынешним временам цифры - 1000 долларов. Казалось бы, здорово. Но оппоненты реформы заявляют, что это последний гвоздь в гроб нашей науки, так как рост зарплаты произойдет за счет резкого сокращения ученых.
Добрецов: Сегодня ученый получает меньше дворника. Если и дальше сохранять эту ситуацию, то у науки вообще нет будущего. Предлагается никого не сокращать, а разделить сотрудников академии на два сектора: фундаментальный и инновационный. Первый будет полностью финансироваться из бюджета. Во второй сектор - а он будет превращать идеи в товар - хотя и перейдет часть сотрудников академии, но все они останутся в ее штате. А вот зарплату они будут получать только из внебюджетных средств, то есть, что сами заработают.
РГ: В свое время президент РАН Юрий Осипов настаивал, что задача академии - генерирование новых знаний. А превращение их в товар - не дело ученых. Теперь заговорили об инновационном поясе академии. Однако многие ученые считают эти планы эфемерными и даже вредными, опасаясь, что инновации будут насаждать, как картошку при Екатерине.
Добрецов: Насильно никого переводить в инновационный пояс не будут. Более того, он может оказаться привлекательным. Скажем, у нас в Сибири есть Институт ядерной физики, опытный завод которого зарабатывает в год 20 миллионов долларов и направляет их на фундаментальные исследования, на создание новых установок.
И подобных опытных заводов и экспериментальных мастерских в академии немало. Их совершенно безболезненно можно снять с бюджетного финансирования, оставив сотрудников в штате институтов. Работать они будут по заказам любых организаций.
Скажу больше, уже есть целые институты, которые хоть сейчас готовы перейти в свободное плавание. К примеру, в Красноярске давно и успешно работает на коммерческой ниве Специальное конструкторско-технологическое бюро. Статус государственного института и зависимость от бюджета ему мало помогают. Более того, фирмы гораздо активнее предоставляли бы ему заказы, если бы институт получил свободу.
РГ: И все же такие благополучные заводы и институты в системе РАН - это капля в море. Вряд ли переведя только их в инновационный пояс, удастся существенно поднять зарплаты.
Добрецов: Мы у себя в отделении сделали прикидки. Так вот, даже если в коммерческий сектор уйдет 25 процентов сотрудников академии, а также вдвое, как предусмотрено правительством, будет к 2008 году увеличено финансирование из бюджета, мы в лучшем случае выходим на зарплату в 20 тысяч рублей. До заветных 30 тысяч не дотягиваем.
Как быть? Сокращать и дальше государственный сектор невозможно, да и нерационально. Значит, надо честно сказать, что финансирование из бюджета следует увеличить не в два раза, а в четыре. Кроме того, необходимо разобраться с нашими приоритетами. Ведь есть очень дорогая наука, скажем, мощные физические установки, которые стоят сотни миллионов долларов, а есть более дешевая. И надо выбирать: либо продолжаем бороться за лидерство в богатой мировой науке, либо это нам не по карману.
РГ: Есть мнение, что, по сути, потеряв отраслевую науку, минобрнауки намерено заполнить эту нишу, надев на академию инновационный пояс. Не окажется ли он мертворожденным ребенком? Ведь пока инновационный бизнес у нас повязан по рукам и ногам различными запретами. Кстати, как обстоят дела в Сибирском отделении, считающимся лидером в этой сфере?
Добрецов: Коммерциализация науки у нас развивается, но медленно. Увы, многое пока мешает. Скажем, институты не имеют права создавать дочерние компании, вкладывать в них даже заработанные внебюджетные деньги. Запрещено вносить в уставный капитал компаний и интеллектуальную собственность, ведь так и не решено, кому она принадлежит. Есть много и других тормозов на пути инноваций. Нужно снимать запреты, менять законы.
После визита президента В.Путина в Новосибирск появился шанс, что дадут "зеленый свет" особым экономическим зонам. Это уже реальный механизм для быстрого развития инноваций. Впрочем, сами институты академии от этих зон мало что выиграют. Ведь по подготовленному в правительстве документу государственные организации не могут быть резидентами таких зон. Только частные. И здесь нужны поправки в закон.
РГ: Но министр финансов Кудрин в принципе против таких зон. Значит вся борьба еще впереди...
Добрецов: Я не раз спорил с Алексеем Леонидовичем. Его аргументы известны: зоны - это дыры, через которые утекают деньги. И еще: законы пишут десятки людей, а пытаются обойти - миллионы, которые найдут лазейку. Если жить по такой логике, то порядок будет, но как на кладбище. И перспектива тогда одна - расширение кладбища. Но мы то хотим развиваться!
РГ: Итак, науку уже в ближайшее время заставят заниматься коммерциализацией идей, но не опережаем ли мы события? Кто востребует этот инновационный товар? Ведь не секрет, что у нашего бизнеса практически нет спроса на науку. Может, вначале надо стимулировать эту самую тягу к научным разработкам, а уже она сама расставит все по своим местам?
Добрецов: Я не совсем согласен, что на науку нет спроса. Каждый день принимаю зарубежные делегации, особенно из Японии, Китая, Кореи, Индии. Появился интерес и у наших бизнесменов. В Академгородке открылись филиалы московских паевых инвестиционных фондов, штаб-квартиры крупных корпораций. Можно сказать, что идет активная подготовка к наступлению. Правда, остается нерешенным один из самых больных вопросов: под инновации нет крупных кредитов. Запад пока опасается делать большие вложения.
РГ: Однако мы сами не знаем, куда вложить деньги стабилизационного фонда. Минфин просит предъявить масштабные проекты-"верняки", которые с гарантией принесут прибыль. А у науки, якобы, таковых не находится..
Добрецов: Подобные разговоры о проектах с абсолютной гарантией успеха - лучшее средство ничего не делать. Таких не может быть в принципе. Надо вначале вложить деньги, чтобы превратить проект в привлекательную конфетку. И это задача не ученых, а совсем других специалистов. Скажем, в Германии есть научное общество Макса Планка, которое во многом аналогично нашей академии. Оно имеет небольшую компанию, которая занимается инновациями. Эти люди ездят по институтам, находят перспективные проекты, доводят их до товарного вида и продают.
В России ничего подобного нет, поэтому между научными разработками и их коммерциализацией - огромная дистанция. Например, в нашем отделении есть проекты, которые кажутся нам перспективными, в частности, силовая электроника для автомобилей, способная заменить всю гидравлику. Есть интересный проект по выпуску полимерных труб для освоения крупнейших нефтегазовых месторождений Восточной Сибири. Замена ими стальных трубопроводов позволит сэкономить огромное количество металла, денег. Однако стальные короли стоят насмерть, даже не желая рассматривать эти предложения ученых.
Словом, все эти разговоры, будто наука не востребована, - это от лукавого. Нужна лишь заинтересованность в идеях ученых, но не на словах, а на деле.