Поделиться
Почему же это произошло? С таким вопросом корреспондент "РГ" обратился к Михаилу Орлову, председателю экспертного совета по налоговому законодательству при Комитете Госдумы по бюджету и налогам. Орлов - один из авторов Налогового кодекса.
Михаил Орлов | Проблема заключается в том, что реформа пока не позволила сформулировать правила налогообложения, ясные и прозрачные, которые бы удовлетворяли и государство, и налогоплательщика. И в связи с этим возникло недовольство и государства, и налогоплательщика сегодняшней налоговой системой.
Российская газета | И вылилось это недовольство во время встречи президента Владимира Путина с представителями бизнеса?
Орлов | Начнем с того, что не столько предприниматели были инициаторами совершенствования мер налогового администрирования, сколько министры экономического блока. Помните, в феврале Жуков, Греф, Кудрин и Сердюков на встрече с президентом обозначили проблему. А она в том, что налоговые контрольные мероприятия (то, что так любят называть администрированием) превращаются сегодня не в защиту интересов государства, а в инструмент борьбы с налогоплательщиками. Потому что сегодня наша налоговая система любого налогоплательщика - большого или маленького - способна обанкротить при желании, позволяет сделать из абсолютно любой процветающей компании банкрота в течение двух-трех месяцев. Предприниматели все это только подтвердили на встрече с президентом.
В прошлом году предприниматели пришли к выводу, что дальнейшее снижение налоговых ставок абсолютно бесперспективно, если правила игры, которые сегодня установлены по проведению контрольных мероприятий Налоговым кодексом, позволяет налоговым органам собирать не столько налогов, сколько положено по закону, а сколько им нужно. По прошлому году было доначислено около 500 миллиардов рублей налогов, что явилось неожиданностью не только для налогоплательщиков, но и для бюджета. Предприниматели поняли, зачем вести дискуссии о снижении НДС на 2 процента, если налог по этой ставке можно собрать с одного и того же налогоплательщика несколько раз.
РГ | А как это возможно?
Орлов | Например, законом установлен перечень документов, которые оправдывают налоговые вычеты, позволяют налогоплательщику уменьшить свои платежи по НДС. Список так называемый "закрытый", но налоговая служба может потребовать дополнительные документы. Например, для обоснования права на вычет необходимы счет-фактура контрагента и платежное поручение. Но налоговики заявляют, к вычету принимаются НДС только по тем материальным ресурсам, которые оприходованы. Соответственно требуются документы, подтверждающие, что закупленный товар я оприходовал и так далее.
Но мало того, что список расширяется до бесконечности, еще налоговики вправе забраковать любой из документов по самому пустячному поводу. Например, в счете-фактуре неправильно указан адрес вашего контрагента или же допущена ошибка в ИНН контрагента. Соответственно вы уже не имеете права на вычет и должны восстановить ту сумму, которую приняли к вычету. В то время как ваш контрагент заплатит в бюджет эту же сумму в прежнем объеме. То есть с одной сделки государство получит двойной налог. Означает ли это повышение эффективности контрольных мероприятий? В чем-то да, равно как и то, что государство берет больше, чем положено.
РГ | Во время встречи с президентом представители бизнеса так и говорили, просили унять налоговиков. Но, с другой стороны, если у ФНС вырвать зубы, то тоже хорошего мало.
Орлов | Но речь не идет о том, чтобы налоговые органы лишить контрольных полномочий. Как мне кажется, нужно, чтобы эти полномочия были четко урегулированы. Нужно, чтобы налогоплательщик осознавал, что он попадает под налоговый контроль в таком-то и таком-то случае, чтобы он четко знал, что можно делать и что нельзя. А главное, он должен быть уверен, что если он не нарушает закон, то к нему не придут пять раз подряд с проверками и не взыщут дополнительные налоги только потому, что налоговые органы не выполнили бюджетного задания. Но сегодня такой уверенности нет.
Очень трудно проходят дискуссии в нашей рабочей группе вокруг поправок в первую часть Налогового кодекса, которые позволили бы, не снижая эффективности налогового контроля, дать предпринимателям некую уверенностьв том, что их не обанкротят в любой момент.
РГ | О работе вашей группы сейчас так много говорят! Например, что ее пришлось создать после того, как чиновники минфина, которым после встречи президента с бизнесменами, поручили разобраться с Налоговым кодексом, сделали все наоборот?
Орлов | Сначала о поручении президента. Он сформулировал достаточно четкую задачу. В числе приоритетных направлений, по которым должна совершенствоваться первая часть НК, были обозначены следующие.
Первое - сокращение перечня документов, которые налоговые органы могут истребовать с налогоплательщиков, чтобы бесконтрольное право налоговых органов требовать любой документ, не превратилось в еще один инструмент, повышающий административные издержки налогоплательщиков.
Второе - сократить срок проведения выездных проверок, поскольку сегодняшняя практика, когда инспектор может годами сидеть у налогоплательщика, парализуя его работу, безусловно, всем мешает.
Третье - ограничить право проведения повторных проверок, чтобы потом, в поисках дополнительных доходных источников налоговые органы снова не пришли к этому же налогоплательщику и не довзыскали сумму, которой не хватает для выполнения плана.
Однако, когда минфин подготовил поправки и 9 апреля внес их в правительство, выяснились странные вещи. В части о повторных проверках к тем двум основаниям, по которым они проводятся, минфин предлагает еще три новых основания. В итоге теперь повторную проверку можно будет делать всегда. Второе. Перечень документов для проведения камеральной проверки не только не сократился, но и увеличился. И наконец, сроки выездных проверок многократно увеличились.
И увидев такую "диспропорцию" между тем, что поручил президент своим министрам, и тем, что получили на выходе, предприниматели буквально прибежали к Кудрину, чтобы он объяснил, что же произошло. И в итоге 13 апреля была создана рабочая группа. Ее возглавляет заместитель министра финансов Сергей Шаталов, в нее входят два заместителя руководителя ФНС, представитель администрации президента, представители ОПОРы, РСПП и Деловой России, зампред Комитета Госдумы по бюджету и налогам депутат Андрей Макаров, отвечающий в Думе за прохождение поправок в первую часть НК, и я. И вот несколько дней мы пытаемся найти компромисс. В понедельник, 25 апреля, в правительство должны поступить согласованные в рабочей группе при минфине поправки, а 5 мая их будут рассматривать на заседании правительства.
РГ | После того как правительство утвердит законопроект, он вновь попадет в ваши руки, как эксперта, в Комитет по бюджету и налогам, а затем и на заседание Думы. Наверное, уж тогда-то вы еще раз попытаетесь внести те поправки, о которых здесь не сумели договориться?
Орлов | Мы еще не знаем, какое чистилище пройдет документ в правительстве.
РГ | Что вы имеете в виду? Что могут быть еще какие-то коррективы со стороны аппарата правительства и всех министерств, так или иначе связанных с уплатой налогов?
Орлов | По процедуре прохождения законопроектов их должны согласовать профильные ведомства - в данном случае минфин и минэкономразвития. Есть еще и минюст, который смотрит, все ли в порядке с точки зрения законности. Судя по всему, вокруг этого законопроекта в правительстве разгорятся жаркие дискуссии.
РГ | А что побудило Шаталова и других чиновников минфина после напутствия президента сделать все наоборот?
Орлов | Желание усилить эффективность налогового контроля. На парламентских слушаниях 5 апреля я говорил, что все меры по ужесточению не заставят трепетать ни производителей нелегальной алкогольной продукции, ни торговцев пиратской аудио-видеопродукцией, а потому весь праведный гнев государства обрушивается на законопослушного налогоплательщика. Вот в чем проблема. Конечно же, не надо снижать эффективность налогового контроля, но когда мы собираем налоги и ужесточаем налоговый контроль за теми, кто на свету, это напоминает известный анекдот.