Поделиться
"Солнце" - рассказ об императоре Хирохито, который принял решение о капитуляции Японии и тем спас Страну восходящего солнца от полного разрушения. С этим фильмом дракон власти в изображении Сокурова обрел все три головы - монументальное киноисследование теперь смотрится как единое целое.
Хирохито Сокурова не более японец, чем Гитлер - немец. Конкретная коллизия, историческая и национальная, его интересует в чисто клиническом плане. Это анализ мозговой ткани особ, вершащих историю подобно толстовскому герою, который держится за тесемочки в карете и думает, что он правит.
Картина невероятно внимательна к подробностям. В ней каждое движение - ритуал. Ритуал подачи завтрака императору. Ритуал включения радио. Ритуал застегивания пуговиц. Пуговиц много, петли тугие, пот на лбу. Император - потомок богини Солнца и, стало быть, бог во плоти. Для него и передвижение по дворцу - ритуал. В мультфильме "Путешествие Нильса с дикими гусями" так ходил снявшийся с постамента городской памятник. Только памятник был большой, а император - маленький.
Памятнику трудно, он страдает: его никто не любит, он одинок. Это страшная обуза - быть солнцем.
А на дворе война, а над Японией коршунами кружат американцы. В фонограмме - дыхание монстра.
Это земное солнце все время хочет сломать стену своего одиночества, инстинкт самосохранения толкает его искать в себе что-нибудь общее с прочими смертными: "Мое тело почти не отличается от человеческого".
Больше в фильме нет ничего. И, в общем, не будет. Авторов интересует не развитие событий, а состояние героя. Интересует температурный график агонизирующей власти. В фильме снова много молчания. При минимуме действия и его болезненной заторможенности - высокая напряженность, гул высоковольтного трансформатора, который ведь тоже статичен - это статика мощи, ворочающей миром.
Сокурову важна природа этой загадочной мощи. Власти над людьми и странами, над самой историей.
И в "Тельце", и в "Молохе", и в "Солнце" очевидно, что эта божественная власть - лишь эманация, уродливое дитя человеческого сборища. Плод ритуального обожания. Обожествление Гитлера, Ленина, Хирохито продиктовано не небесами, а людской слабостью. При всей истовой вере в Бога небесного, при исправном поклонении его изображениям в храмах люди на него не очень надеются - ведь он бесплотен. Им нужен посланник Бога на земле. Из плоти и крови. Вот у него - реальная власть спасти и сохранить. И знать не хотят, что этот бог так же слаб, как они, и силу свою имитирует ритуалами. И что власть его развращает. Становится источником несчастий для обожествивших его миллионов.
Вот идейная схема, лежащая в основе трилогии Арабова-Сокурова. Они из фильма в фильм повторяют андерсеновскую истину: "Король - голый".
Их властители, прежде чем облачиться в парадное, непременно предстают перед нами неглиже, в ночных рубашонках, детских распашонках, их облекают, их застегивают, их утешают и приводят в рабочее состояние - как моют, отскребают и протирают все тот же памятник на ратушной площади. Прежде чем показать его толпе.
Психологическая конструкция фильма, при всей подробности показанного быта, не имеет ничего общего с бытовым правдоподобием. Сокуров, который всегда декларировал зрительскую свободу от навязываемых художником схем и трактовок, на самом деле строит свои картины крайне жестко, почти публицистично, не оставляя зрителю лазеек.
Схема не просто варьируется, она от фильма к фильму развивается. Японскому императору, в отличие от Гитлера и Ленина, Сокуров почти симпатизирует, он даже обозначает в финале выход из его личного тупика, и этот выход оказывается простым: отказ от химеры власти. Отрекись - и почувствуешь себя человеком. И в комнату впервые за целый фильм войдет женщина - императрица, похожая на вернувшуюся из универсама домохозяйку. И станут доступны простые семейные радости. И не надо думать о судьбе нации, которая все равно не ответит благодарностью на жертвенное служение.
Американцы - монстры, бестии. В сцене фотографирования императора они предстают глупым гвалтливым стадом, непотребно суетливым и хамоватым. В сильной сцене императорского кошмара они и вообще - хвостатый дьявол, летающий в порожденной им геенне огненной и повергающий всё в руины и в смерть. Эта сцена - шедевр фильма. В ней Сокуров впервые использует образность и, возможно, технологии фантастических ужастиков, но поднимает все это до уровня фантасмагорий Босха. Здесь подсознательное императора, увлеченного гидробиологией, сливается с жуткой реальностью ядерного ада: к земле бесшумными призраками летят бомбы-рыбы, испускающие их самолеты гибки, как драконы. Но при этом - нет аляповатости, а есть мощная, многослойная образность, и минутная эта сцена впечатляет больше, чем все три серии "Властелина колец" вместе взятые.
Это в кино, по-моему, первый случай, когда новомодная стилистика высокобюджетного блокбастера, адресованная "поколению пепси", вдруг полноправно вошла в состав большого кино.
Режиссеру нужен широкий круг ассоциаций, и он использует хрестоматийный кинематографический анализ власти - фильм Чаплина "Великий диктатор". В "Солнце" есть сцена, где Хирохито, оставшись один, вдруг начинает лунатический танец, похожий на танец Аденоида Хинкеля, но с иссякающим заводом теряющей силы пружины. Сцена грандиозна по внутренним смыслам. Здесь самоирония Хирохито, умного человека, ослепшего от собственного сияния. И еще один иероглиф: цитата из Чаплина, подобно тягостному воспоминанию, образует дополнительный содержательный пласт фильма - предысторию краха.
Состояние постоянной внутренней тревоги в этом фильме создается не гудящими над головой бомбардировщиками. И не катастрофически меняющимся пейзажем страны, обращенной в руины. Земное солнце просто неспособно думать о таких вещах - они ему неподъемны. Божество, которое не знает, как открыть дверь в комнату, тем более не знает, как спасти народ и мир. В диалоге Хирохито с американским командующим открывается важная истина любой власти: и Хирохито не отдавал приказ атаковать Перл-Харбор, и американец не причастен к Хиросиме - все случилось как было само собой. И это правда: абсолютная власть абсолютно не властна над порождаемыми ею чудищами.
Из всей тройки сокуровских властителей Хирохито единственный - властитель наследный. В нем подспудно живут генетически усвоенные истины. И вот, собрав весь этот спящий в подкорке нравственный багаж, каким-то сверхчеловеческим усилием разума в критическую минуту он приходит к единственно верному, чтобы спасти нацию, решению. Выходит из войны и отдает страну на растерзание американцам. Которые вблизи оказываются не бестиями, а тоже - людьми. Громоздкими, хамоватыми, высокомерными и круглоглазыми, но не жаждущими никого уничтожить. Не врагами, короче.
И Япония стала такой, какова она есть теперь.
Никто пока не знает, какого калибра фильмы будут соревноваться с "Солнцем" на открывшемся вчера Берлинском кинофестивале, но думаю, что эта картина станет там одним из безусловных лидеров.
Картина будет показана во Дворце фестивалей 17 февраля, что косвенно говорит о ее шансах на призы: по неписаным законам фестивалей самые сильные претенденты концентрируются обычно ближе к финалу. В этот же день "Солнце" выйдет на экраны России.