Поделиться
Делаю это с бАольшой охотой, ибо и сам давно ждал такого издания. Но не дождавшись, собрал все свое профессиональное мужество и скромные интеллектуальные силы, дабы сделать то, без чего уже просто невозможно жить думающему человеку в современной России. А именно - создать журнал (то есть трибуну) отечественной политической мысли. Трибуну одновременно и открытую, свободную, и ответственную. Трибуну не для митинга, но и не академическую кафедру, звук слов, произнесенных с которой, не долетает даже до соседней аудитории.
Главная проблема, которая стояла и стоит передо мной как главным редактором издания с такими амбициями, сводится к очень простому и очень грубому вопросу, который тем не менее надо поставить публично: "А есть ли сегодня вообще политическая мысль в России?" Увы, первый и пока единственно возможный ответ не менее груб и еще более краток: нет!
Эту гипотезу сбрасывать со счета нельзя, но где-то за ней смутно маячит и прямо ей противоположное: политическая мысль в России есть, но она не вербализована, существует в латентном состоянии внутри общественно-интеллектуального организма. Либо мы не знаем в лицо и по именам тех, кто этой мыслью владеет. Либо эта мысль во всем своем необходимом разнообразии наличествует, но мы не замечаем ее, так как то ли устали от прежнего коммунистического идеологизма, то ли вообще не верим в способности интеллектуальной элиты России создать что-то свое, ибо привыкли за последние 15 лет закупать рецепты всего - от кока-колы до политических доктрин - на Западе. Либо мы просто боимся воспользоваться собственными политическими проектами, слишком непохожими на то, чему мы привыкли курить фимиам в философско-политической кумирне 90-х.
В разгар своих реформ, политически (но не идейно), безусловно, зажегших планету, Михаил Горбачев выпустил книгу, называвшуюся, если не ошибаюсь, "Перестройка и новое мышление для нашей страны и для всего мира". В результате этих реформ в нашей стране мы сегодня имеем то, что мы имеем. Остальной же мир не захотел воспользоваться рецептами русского (тогда еще и советского) лидера, хотя мало кто на планете мог тогда соперничать с Михаилом Горбачевым в популярности. Может быть, потому, что остальной мир не был готов к "новому мышлению", а скорее всего он просто не захотел верить идеям, шедшим из страны, все более и более погружавшейся в хаос, но пытавшейся давать советы другим.
Однако это была хотя бы попытка продолжить интеллектуальное и политическое влияние России на ход всемирной истории.
Перестройка, началу которой, между прочим, в марте исполняется 20 лет, далеко позади. И никаких глобальных идейных амбиций сегодня Россия уже не имеет. И, конечно, иметь не может, ибо сегодня нам предложить миру в качестве политической идеологии нечего.
А между тем, как бы ни относиться к марксизму в целом и его ленинской интерпретации, в частности, нельзя не признать, что, хотя русская философия (в отличие от русского искусства) так и не достигла уровня философии западноевропейской, большую часть ХХ века политическая мысль из России была не только конкурентоспособной в глобальных масштабах, но и доминировала в значительной части мира.
Теперь вернемся в наши дни. И вспомним, какие тексты стали идейно-политическими событиями в России за последние год-полтора. Это публичная лекция Анатолия Чубайса с проектом России как "либеральной империи" и тюремная (de profundis) статья Михаила Ходорковского о грехах современного русского либерализма.
При всем почтении к данным авторам и человеческом сочувствии к нынешней судьбе последнего нельзя не отметить, что статья г-на Ходорковского интеллектуально есть лишь сумма изложенных задолго до него аргументов, принадлежащих перу антагонистов русского либерализма. И лишь факт столь необычного авторства сделал эту статью событием и источником обильного цитирования.
Интеллектуально более интересный и радикальный текст лекции Анатолия Чубайса, созданный, в чем я уверен, как идеологическая заявка на пост премьер-министра при новом президентстве Владимира Путина, большого отклика не нашел. Державники Чубайсу, естественно, поверили. Либералы от "империализма" своего лидера открестились. А поскольку назначение главой правительства не состоялось, "доктрина Чубайса" следов ни в политических дискуссиях, ни в реальной политике почти не оставила.
С тех пор, как практически замолчал безусловно крупнейший политический мыслитель России последних десятилетий Александр Солженицын, других серьезных колебаний почвы в отечественной идеологии я не замечал.
Правда, на недавней презентации новой книги Егора Гайдара "Долгое время" Анатолий Чубайс сказал, что эта книга есть интеллектуальный продукт такого уровня, что впервые со времен философского парохода России не стыдно предложить этот продукт миру. Дай бог, если так.
На роль политической идеологии претендуют и ежегодные президентские послания Владимира Путина. Но они, во-первых, как мне кажется, недостаточно концептуальны. А во-вторых, в последних своих образцах потеряли интеллектуальную остроту и новизну, свойственную первым опытам нынешнего президента в этом жанре, и стали более эклектичными. И нельзя утверждать, что президентские послания стали в новейшей истории России пусть начальственной, но все-таки квинтэссенцией сформировавшегося морально-идейного или хотя бы общественно-политического консенсуса.
Впрочем, и не президентская это задача - развивать политическую мысль нации, хотя в России последнего столетия ссылки на первое лицо в государстве как на высшую интеллектуальную инстанцию и стали, к сожалению, столь привычно-ритуальными (а оттого чаще всего неискренними). Официальный лидер нации должен не создавать, а реализовывать национальную идеологию, выработанную и сформулированную интеллектуальной элитой и политическим классом в их сотрудничестве.
Моя задача как главного редактора журнала "Политический класс" такова: находить и печатать материалы, которые являются Текстами-Событиями. А после публикации в "Политклассе" таковыми становятся и публично.
Чтобы завершить представление программы нашего с вами, дорогие читатели, журнала, приведу отрывок из своего письма, разосланного мною некоторое время назад потенциальным, а теперь уже и реальным авторам "Политического класса":
"Журнал будет политико-политологическим и даже философским. Я собираюсь сделать его главной трибуной всех тех, кого считаю политическими мыслителями современной России, ее лучшими в интеллектуальном и литературном смысле умами и перьями. Мне нужны академически фундаментальные по глубине и доступно и изящно изложенные опусы, касающиеся абсолютно всех самых актуальных проблем России и мира. Я прошу Вас не увлекаться простым диагностированием сегодняшней ситуации, но главным образом заглядывать в будущее - на тактическую, оперативную и стратегическую глубину (то есть до примерно 2008, 2015-го и 2030-2050-х годов). Меня интересуют прогнозы как таковые и прогнозы-сценарии, причем чем более инструментально разработанные, тем лучше.
Моя задача-минимум - с Вашей и других авторов помощью преодолеть тот интеллектуальный кризис, в который погрузилась современная Россия, не имеющая сегодня, по сути, ни одной собственной, а не заемной ни идеи, ни концепции, ни даже просто мысли. А нам нужно даже большее - новая метафизика.
Задача-максимум - предложить и даже навязать нации, ее политическому классу и ее власти тщательно разработанные, всесторонне и критически верифицированные сценарии, планы и программы действий по выводу России из исторического кризиса, в котором мы оказались и все более и более просматриваемая перспектива которого - либо исчезновение, либо растворение страны в более активном, чем мы сегодня, окружающем нас мире.
Почти весь XX век мы предлагали другим наши идеи - и не без успеха, но сами в конце концов зашли в тупик. Но тогда мы по крайней мере мыслили и действовали, а сейчас - прозябаем. Интеллектуально, а следовательно - и физически.
"Политический класс" должен способствовать преодолению этого прозябания, более того - давать глубоко продуманные и детально разработанные планы нашей активности по всем направлениям.
Я прошу вас превзойти самих себя (и, естественно, других), ибо только так нам удастся задуманное".
Вот такое было послано осенью прошлого года письмо. И вот такой первый номер журнала как ответ на это письмо, а главное - как ответ на общественный запрос получился.