Поделиться
- Не так давно наделал много шуму документ минобрнауки, в котором говорилось, что в Соединенных Штатах три четверти научных исследований и разработок выполняется на средства частных фирм и корпораций - в принадлежащих им же лабораториях, научных центрах и КБ. А господдержка науки - это всего один доллар из четырех...
- Меня, мягко говоря, удивил этот пассаж из первого варианта концепции реформирования российской науки. Как мне кажется, я нашел, откуда могла появиться эта ошибочная цифра. В открытом статотчете NSF - Национального научного фонда США - указано, что в 2000 году 25 процентов расходов на фундаментальную науку, прикладные исследование и разработки покрывались из федерального источника. Но это совершенно не значит, что вся оставшаяся часть - 75 процентов - финансируется частным бизнесом, промышленностью.
- Про кого-то забыли?
- В том-то и дело. Не учтены деньги штатов - те немалые суммы, что каждый из них расходует на поддержку науки. Свежий пример по Калифорнии. Администрация Буша отказалась финансировать вопросы, связанные с эмбриональными клетками, поэтому власти штата решили на своем уровне поддержать исследователей. Вынесли вопрос на референдум и теперь только на эту область исследований из бюджета Калифорнии будут израсходованы 3 миллиарда долларов.
Другое обстоятельство, о котором просто нельзя не знать. Федеральных госуниверситетов, как в России, в США нет. Они либо частные, либо принадлежат штатам - Массачусетсу, Миссури, Техасу... И каждый штат выделяет из своего бюджета значительные средства на обеспечение университетов - в первую очередь на строительство и содержание зданий и сооружений, на заработную плату постоянного штата профессоров и основного обслуживающего персонала, а также части аспирантов. Следует отметить и непрямую роль государства (на разных уровнях, в том числе местном и региональном) в поддержке научной деятельности посредством освобождения университетов от различных форм налогообложения - будь то федеральные налоги, налоги с продаж (на уровне штата) или местные налоги на собственность.
- А в университетах и делается наука в США, в особенности фундаментальная...
- Да, в университетах, национальных лабораториях и научно-исследовательских институтах. Существенная часть национальных лабораторий управляется на конкурсной основе неправительственными организациями. Например, всемирно известной Лос-Аламоской лабораторией управляет Калифорнийский университет. Другая крупная национальная лаборатория в Ок-Ридже управляется консорциумом университета Теннесси и Мемориального института Бателл. Раз в несколько лет объявляется новый конкурс.
- А каков общий бюджет, скажем, Ок-Риджской национальной лаборатории? Из чего он складывается?
- В этой лаборатории 3800 сотрудников, общий объем финансирования исследовательских работ более 1 миллиарда долларов, в том числе из федерального бюджета (министерство энергетики) - 75 процентов. В "оружейных" лабораториях, таких как Лос-Аламос, Сандия, Ливермор, господдержка через министерство энергетики еще более значительна, абсолютно подавляющая. Другие федеральные ведомства тоже имеют и щедро финансируют свои институты и лаборатории. Даже у налоговой службы есть свой исследовательский центр с бюджетом 1,1 миллиона долларов. У Национального научного фонда есть несколько подведомственных институтов, в том числе Институт научно-технической политики.
- Остановимся чуть подробнее на функциях этого фонда. Его ведь нельзя назвать американским министерством науки?
- Нет, конечно. Министерства науки в этой стране не существует в принципе. Есть министерства энергетики, обороны, здравоохранения, образования, транспорта, финансов - и каждое по своим каналам финансирует научные исследования и разработки. И напрямую, через определенные программы, и на конкурсной основе.
Национальный научный фонд работает преимущественно с грантами, на финансирование которых уходит большая часть бюджета, а он в этом году составил 5,6 миллиарда долларов - около 5 процентов от общефедеральных расходов на исследовательскую деятельность. Общая сумма федеральных расходов США на исследования и разработки в 2004 году - 105 миллиардов долларов.
- Вот и прозвучала наконец сокровенная цифра. Что она в себя вбирает?
- Это средства на все три направления - фундаментальную науку, прикладные исследования и разработки. Включая оборонную тематику. Важно и то, как соотносятся между собой эти три позиции. На фундаментальные исследования расходуется около четверти, примерно столько же направляется федеральным правительством в прикладные области науки, а на то, что классифицируется как разработки, приходится почти половина от общего бюджета.
- По-вашему выходит, что вовсе не на гранты и частные пожертвования развивается в США большая наука, не говоря о высоких технологиях?
- Представления о том, что ученого в США кормят исключительно гранты, далеки от реальности. Например, сотрудники национальных лабораторий вообще лишены права получать финансирование из Национального научного фонда. Если говорить об университетских ученых, то здесь гранты действительно важны для ведения экспериментов, покупки материалов, поддержки аспирантов. Приглашенные ученые, как правило, живут на гранты.
Но надо понимать, что основная зарплата штатного профессора идет из тех денег, которые выделяет штат своему университету. При этом профессор ведет как научно-исследовательскую, так и преподавательскую работу. Зарплата обычно полагается за девять месяцев в году (за исключением профессоров, занимающих административные должности). Причем выплачивается она только из так называемых "твердых" (то есть бюджетных, а не грантовых) денег. В оставшиеся три месяца можешь ничего не делать, можешь уехать на это время в какой-то исследовательский центр и поработать там...
- То есть три месяца не оплачиваются вовсе?
- Да, обычно не оплачиваются. Если профессор сам не найдет дополнительных средств - например, получив грант по месту основной работы. Или же попросит разделить девятимесячное жалованье на 12 месяцев. Точно так же, кстати, и в отношении школьных учителей - в летние месяцы они без зарплаты.
- Объемы господдержки научных исследований в США не могут не впечатлять. Однако и сама наука тут умеет зарабатывать. Вот и вы - не случайно же создали Институт коммерциализации?
- Инновационная составляющая, безусловно, есть и она очень важна. Но и тут надо трезво смотреть на вещи, не поддаваться мифам. Как вы думаете, какова доля поступлений на исследовательские проекты университетов в США от их собственной патентной и лицензионной активности? Всего три процента от исследовательских бюджетов! Разумеется, это средние цифры, и есть единичные исключения из правил, связанные с выдающимися изобретениями. Интересно, что когда я задал этот же вопрос в Москве, на встрече с представителями семи ведущих институтов биологического профиля, мне назвали цифры от 50 до 90 процентов. Многие, повторяю, живут мифами про то, как все устроено на Западе.
И потому, на мой взгляд, просто несерьезны разговоры о том, что частное (в том числе, из средств индустрии) финансирование может заменить собой государственное финансирование науки. Оно должно параллельно развиваться, но никак не подменять.
- И бизнес, как его ни зови, не побежит без оглядки поднимать фундаментальную науку?
- В том-то и дело. Приведу еще две цифры, чтобы расставить точки над i. Доля частных компаний в финансировании научных исследований в 625 университетах США в среднем не превышает шести процентов (официальные данные Национального научного фонда США). Самый высокий показатель в Массачусетском технологическом институте (MIT) - около 25 процентов. Но это уникальный вуз, по нему нельзя строить общую модель.
- А как же в таком случае быть с нашими новыми надеждами на инновации?
- Инновационная деятельность крайне важна, хотя сама наука больших денег на этом при всем желании не заработает. Для университетов и иных научно-исследовательских организаций поступления от такой деятельности могут быть направлены на финансирование научных или образовательных программ, которые не могут найти внешних спонсоров. Помимо этого, участие студентов и аспирантов в инновационных проектах - необходимая составляющая образовательного процесса. Но еще более важно понимание того, что главные "бенефиты" проявляются на уровне региона (создание новых компаний и рабочих мест), страны (усиление конкурентоспособности на мировых рынках) и всего общества в целом (улучшение качества жизни за счет внедрения новых технологий и материалов).
- Что конкретно имеется в виду?
- Покажу на примере Массачусетса. Выпускники и сотрудники MIT основали в общей сложности около 4000 компаний, которые создали более 1 миллиона рабочих мест и в настоящее время генерируют 232 миллиарда долларов продаж по всему миру. Все эти компании платят налоги, сторицей возвращая вложенные государством средства.
Поэтому можно только приветствовать усилия министра Андрея Фурсенко и его единомышленников в том, что касается передачи и закрепления прав интеллектуальной собственности за организациями-разработчиками, даже если государство профинансировало эти разработки. Такой закон необходим. Конгресс США принял так называемый акт Бэя - Доула 24 года назад, с этого началось реальное движение. Но только через десять лет университеты стали получать хотя и не слишком большие, но стабильные доходы от коммерциализации своих разработок, лицензионной и патентной деятельности. И - по крайней мере, окупать затраты на подготовку квалифицированного персонала и его заработную плату, расходы на получение и поддержание патентов. Для примера, штат соответствующего подразделения MIT - 30 человек с соответствующим бюджетом.
- Такие структуры должны появиться и в России?
- С моей точки зрения, создание подобных подразделений в российских институтах - совершенно необходимый первый шаг, не терпящий отлагательств. А вообще развитие инновационной деятельности, коммерциализация знаний - процесс мучительный и небыстрый. И наивно надеяться, что за короткий срок подобная деятельность станет доходной и может заменить собой государственное финансирование науки.
Говоря так, мне меньше всего хотелось бы выглядеть "советчиком издалека" - что в России не следует делать, а что делать надо и как. Просто для того, чтобы правильно оценивать, что происходит в других системах, их надо правильно понимать.