Десять лучших книг года

1. Дж. М. Кутзее. В ожидании варваров. Жизнь Михаэля К. Романы. СПб., "Амфора", 2004, 463 стр.

Южно-африканский писатель, живущий между ЮАР, Австралией и США, Джон Максвел Кутзее - единственный, кто получал британского Букера дважды. В прошлом году Кутзее стал нобелиатом, после чего питерское издательство "Амфора" с похвальной расторопностью выпустила на русском все главные вещи писателя. Тут-то и обнаружилось: Кутзее - кажется, лучший из ныне живущих авторов. Сочинитель философских притч и реалистических романов, он понимает, как устроена человеческая история, культура, религия, да и сам человек и умеет рассказать об этом с беспощадной честностью, трезвостью и поразительной глубиной. Масштаб его дарования легко описывается простейшей формулой: гений.

2. Аксенов Василий. Вольтерьянки и вольтерьянцы. Старинный роман. М.: Эксмо, Изографус, 2004.

Лучшее, что появилось за последний год в отечественной словесности, - вкусно, сладко, густо, грустно написанная история двух русских "юношей", попавших в Париж, встречавшихся с Вольтером, беседовавших со стариком о временном и вечном. На тайное свидание со своим любимым корреспондентом явилась и императрица Екатерина, неустанно прививающая русским березкам плоды просвещения. Придуманный Аксеновым язык и стиль придают "старинному роману" неотразимое обаяние и шарм.

3. Людмила Петрушевская. Номер один, или "В саду других возможностей". М.: Эксмо, 2004.

Мало кто, может быть, разве что тот же Аксенов умеет работать с языком и стилем с такой безупречностью, свободой и блеском, как Людмила Петрушевская. Ее последняя книга - попытка лексического и стилистического освоения изменившейся российской действительности - компьютерной, криминальной, жестокой, неприкаянной, уродской. Роман-фантасмагория, написанный с нескрываемым перед этой реальностью ужасом, однако и с какой-то почти детской жаждой ее понять.

4. Гришковец Евгений. Рубашка. М.: Время, 2004.

Атмосферный городской роман о молодом влюбленном архитекторе, плавно перемещающимся по Москве, скользящем по забегаловкам, стройкам и клубам с единственной мечтой: сменить рубашку, которая делается все более грязной. Несколько разжиженное повествование о любви и виртуальных сражениях, с длинными театральными паузами, не исключено, что выигрышными на сцене, в книге же не заполненными ничем, кроме точек: мегамноготочие в девять точек длиной - один из приемов автора. Роман точно вписывается в предыдущий музыкальный проект Гришковца "После работы". После работы, напряженной, нервной и не слишком приятной, читать "Рубашку" в самый раз - симпатичная, литературная расслабуха.

5. Андрей Немзер. Дневник читателя (Русская литература 2003 года). М.: Время, 2004.

В России есть читатель номер один, скажите, как его зовут? Тонкий исследователь отечественной словесности пушкинской эпохи, посвятивший себя критике, Андрей Немзер, как и полагается Аристарху, и строг, и справедлив, хотя часто пристрастен, а порой и не в меру благодушен. Однако кто еще относится к современному литературному процессу настолько всерьез, не как к объекту игры, продажи, трепотни, амбиций, а как едва ли не к самому важному в нашей жизни - не знаю. "Дневник читателя" - это сборник рецензий Немзера, выходивших в течение прошлого года в газете "Время новостей".

6. Олег Зайончковский. Сергеев и городок. М.: ОГИ, 2004.

Зайончковский, молодой писатель из Подмосковья, еще недавно работавший слесарем-испытателем ракетных двигателей, совершил невозможное: рассказал о жизни небольшого подмосковного городка и его обителей без привычного нам надрыва. Даже пьяницы, бандиты и убийцы, даже священники, праведники и художники описаны у Зайончковского без пафоса и нажима - с трезвостью, с мягким юмором и дружелюбием.

7. Виктор Пелевин. Священная книга оборотня. М.: Эксмо, 2004.

Даже не входя в многотысячные ряды пелевинских поклонников, нельзя не признать: это одна из самых ярких книг истекшего года. Пелевин - идеальное зеркало нашего общества, рассказ о любви лисы-оборотня и генерала ФСБ, оборотня в погонах, напоен таким злободневным содержанием, что читать эту книгу местами и тяжело, и неприятно, и страшно, но всегда знакомо.

8. Джордж Оруэлл. Да здравствует фикус! М.: Текст, 2004.

Русский читатель, как, впрочем, и мировой, хорошо знает творчество Оруэлла по двум вещам, которые принесли ему славу: повести-притче "Скотный двор" и антиутопии "1984". Обе в советские времена ходили в самиздате и могли стать причиной полицейских преследований.

Ранний роман Оруэлла опрокидывает наши представления о писателе как об остро социальном авторе, сочинителе антиутопий и разоблачителе коммунистических идей. "Да здравствует фикус!" - это апология семейных ценностей и образа жизни среднего класса, песнь о волшебной силе любви. Именно любовь спасает молодого, нищего поэта от нравственной гибели и выводит на простую и твердую дорогу. Впрочем, в этом прекрасно написанном и четко выстроенном романе есть и второе дно, дополнительный смысл, ключ к которому кроется в эпиграфе из Евангелия, где Оруэлл заменяет слово "любовь" на слово "деньги".

9. Диана Уинн Джонс. Волшебники из Капроны (серия Миры Крестоманси, М.: Азбука-классика, 2004).

Сказки английской писательницы Дианы Джонс в просвещенной Европе читаются последние 30 лет. В России они впервые появились только в этом году. В них действуют мальчики-волшебники и девочки-колдуньи, причем приключения их Джонс придумала задолго до явления Джоан Ролинг. Истории Джонс не менее занимательны, чем эпопея о Поттере, а с точки зрения качества добротней и тоньше, однако появились они в другое время, когда нынешних пиартехнологий еще не существовало. "Заколдованная жизнь" - первая часть серии "Миры Крестоманси" - рассказывает о мальчике-сироте, попавшем в волшебный замок великого мага и чародея Крестоманси."Волшебники из Капроны" - вторая книга серии "Миры Крестоманси", отдельные части которой не связаны друг с другом сюжетно, а объединены общим героем, великим чародеем Крестоманси. Крестоманси легко перемещается по подчиненным ему мирам и наводит в них порядок.

10. Бибиш. Танцовщица из Хивы, или История простодушной. М.: Азбука, 2004.

Говорят, эту документальную историю сильно отредактировали - наверняка так и есть. Никакая редактура не смогла вымарать ее подлинности, подлинности рассказа о реальной жизни женщины из Узбекистана, выросшей в среде, о беспощадности которой люди с "большой земли" даже не ведают. Свидетельство Бибиш поразительно и, хотя отнюдь не всякая "правда жизни" становится достоянием культуры и литературы, в ее случае это произошло. Книга стала предметом бурных споров, была выдвинута на премию "Национальный бестселлер" и получила одобрение самых взыскателей ценителей литературы.