На чем ездить по Москве

На автомобиле

Москва останавливается. Пульс в ее транспортных артериях все замедляется и стал уже нитевидным не только в часы пик, но практически в течение всего дня. Из-за пробок невозможно стало планировать встречи, вовремя приехать на работу или попасть на деловое свидание.

Я сел в заранее заказанное такси, и машина, набирая скорость, пошла по Алтуфьевскому шоссе. Она шла уверенно, среди себе подобных - машин грязноватых и еще не вполне очухавшихся от ночного стояния в сугробах. Дорога была расчищена до асфальта, и "Авторадио" сообщало, что серьезных пробок в городе нет. По Алтуфьевскому шоссе мы ехали без остановок. В глаза било солнце. При въезде на улицу Яблочкова на дороге лежал изогнувшийся хвост первой пробки. В ней мы провели пять минут. В это время водитель успел рассказать душещипательную историю о том, как он ехал по МКАД пять часов, добираясь до дома. По улице Яблочкова тоже промчались, задрав капот. Время от времени на дороге возникали пенсионеры, с трудом преодолевающие скользкий путь от дома до булочных. По Бутырской улице пошли уже с надсадом - чувствовался центр. На Сущевский вал сворачивать не стали - для чистоты эксперимента требовалось проигнорировать Третье кольцо и заехать в место, далекое от основных транспортных развязок. Вся Новослободская уже стояла. Удалось свернуть в один из переулков и, побывав в промежуточной контрольной точке, по маленьким улочкам выйти на Садовое кольцо. Я поглядел на часы - прошел ровно час. Страшное в любое время года Садовое кольцо привычно ползло со скоростью приближающегося к финишу марафонца. Только на Земляном Валу "Форд скорпио" смог показать, что он - машина, а не продуктовая тележка.

Начало Варшавского шоссе оказывается на удивление свободным. Поток замирает лишь перед светофорами, коих в начале шоссе явный перебор.

Аркадий заводит речь о сне за рулем.

- Лет пятнадцать назад мужика, - водитель основательно останавливается, смотрит по сторонам и только тогда продолжает, - мужика будил. Еду с женой за город купаться. Выехали на прямой участок, втопил. А впереди "Волга" идет как-то странно - виляет из стороны в сторону, то к обочине прижмется, то на середине замрет. Я аккуратно обхожу ее, смотрю - мужик голову откинул - может спит, а может умер. Идем прилично - под сто километров. Я чуть сзади и вбок ушел, надавил на сигнал. Ничего. Осторожно обхожу и снова давлю. Ну он наконец проснулся.

На Варшавке в районе Северного Чертанова скорость резко падает. Ползем. Гигантские автобусы вклиниваются в поток, как занозы, и мешают идти. К тому же какая-то шустрая "БМВ" - невидимая в гуще машин - затеяла перебраться через двойную разметку на соседнюю полосу, да так и застряла посредине. Водитель "бэхи" нервничает, пытается влезть в поток, а упертые в него машины тихо, без сигналов, злятся. У идущей впереди нас иномарки отъезжает стекло, и со стороны водителя метким и сильным броском через собственную крышу летит в снег допитая бутылка "Туборга". Едем нечищенной улицей-дублером. У "Аннино" останавливаемся через два часа и пятнадцать минут после старта. Выхожу из машины с болью во всем теле.

На метро

Думаю, не погрешу против истины, сказав, что утро субботы - как раз то время, когда в метро можно жить. Наверное, его проектировщики и представляли его таким - на эскалаторе свободно, на платформе свободно, заходишь в вагон - садись не хочу. Разваливаюсь на лавке и погружаюсь в полумедитативное состояние. Волнообразный гул здорово вычищает из головы шлаки пустых мыслей - надо только замереть и глядеть в одну точку. Возможно, к следующей станции вы прибудете несколько обновленным. На кошмарной "Петровско-Разумовской" в вагон бодро входят тетечки с сумками. Они чинно рассаживаются в узкие ущелья на сиденьях и начинают строго смотреть на окружающих. Из сумок торчат куриные ноги и пачки бенгальских огней. Ощущение комфорта в вагоне метро исчезает сразу после того, как занято последнее место. После этого вагон превращается в банальный накопитель. Центральные станции усиливают это впечатление, но после "Нагатинской" количество людей в вагоне уменьшается, и вновь показались проталины свободных мест, и можно вытянуть ноги. Из развлечений, доступных в метро, знаю три - слушать музыку, читать и разглядывать других пассажиров. На "Боровицкой" в вагон влетает мужчина в коричневой дубленке, с растрепанными бакенбардами - вообще похожий на мокрого ризеншнауцера, и размазывается по противоположной двери. Гражданин откровенно пьян. Не погруженный в чтение вагон с любопытством рассматривает "принесенного ветром". Гражданин не тушуется, а садится и просто засыпает. Вагон опять погружается в привычную скуку.

До "Аннино" добираюсь за час. Даже меньше на несколько минут. Поднимаюсь на поверхность и вижу пробку на Варшавском шоссе.

Что в итоге

После обсуждения мы пришли к выводу, что машина в Москве все-таки не средство передвижения, а роскошь. Или если хотите шкаф, в котором ваша одежда идеально сохранится от дома до работы. Человек, владеющий машиной, и человек, владеющий месячным проездным на метро, - никогда не поймут друг друга. Мы оба знали человека, который жил в Домодедове, а работал на Миусской площади. В самые страшные для столичного автомобилиста часы - мглистые часы вечернего часа пик, когда за окном падает снег, этот человек тоскливо сидел в Интернете и ждал, когда машин на дорогах станет чуточку меньше. Даже младенцу известно, что это время наступает не раньше 10 -11 часов вечера. Житель Домодедова в какой-то момент не мог более ждать чуда, он вставал и долго прогревал машину, после чего только три часа добирался до МКАД. На предложения пересесть с машины на электричку он отвечал смехом. Синие круги под глазами не пропадали.