Поделиться
Классический вопрос застойных 70-х "Индийские йоги, кто они?", дополняемый вопрошанием "Есть ли жизнь на Марсе?", конвертировался в социологическое исследование Фонда "Общественное мнение", с помощью которого изучено представление населения о либералах и демократах. Результаты обескураживающие, но в то же время обнаруживающие волшебную силу слова - главным "либералом" и "демократом" население считает Владимира Жириновского, сугубо по названию профильной партии.
Электоральные битвы праволиберальных политиков, как выясняется задним числом, серьезнейшим образом были затруднены чисто семантическими проблемами. 25 процентов респондентов в принципе не понимают, кто такие либералы, 48 процентов слышали об их существовании и лишь 25 процентов знают, с чем имеют дело. Но и на этот счет не стоит обольщаться: речь идет о тех самых людях, которые полагают, что главный либерал - это Жириновский, а с большим отрывом от него следуют Путин, Явлинский и Хакамада. Реальные "отцы" и апологеты российского либерализма Чубайс и Гайдар - рядом не стояли.
Понятие "демократы" несет в себе гораздо более ясный и, кстати, вопреки ожиданиям не слишком негативный смысл. Во всяком случае одним из самых главных демократов население считает президента, а демократической партией, помимо ЛДПР, - "Единую Россию". Понятие "либералы" настолько мутное, что наиболее распространенное заявление на вопросы по поводу того, много ли либералов в правительстве и каково их влияние, респонденты чаще всего отвечают: "Затрудняюсь ответить". В самом деле здесь заложено очевидное противоречие - вроде бы сторонников Владимира Вольфовича в правительстве нет, орган донельзя серьезный, отсюда и некоторое недоумение опрошенных.
Представления о том, что понятие "демократы" за последние теперь уже почти 20 лет полностью дискредитировано, не вполне точны. У 55 процентов опрошенных отношение к демократам не изменилось, у 5 - улучшилось, у 16 - ухудшилось. То есть в принципе к этому понятию, равно как и к демократическим ценностям, население относится достаточно ровно. 45 процентов респондентов заявили, что их отношение к либералам не изменилось, негативно стали к ним относиться 6 процентов опрошенных, улучшились оценки у 3 процентов. То есть не вполне ясное слово "либерал" вызывает меньше эмоций, нежели более или менее внятное понятие "демократ".
Удивительным образом исследование показывает, что с весьма абстрактной категорией "демократы" и понятием "демократия" в нынешней политической ситуации можно "играть". А привлекательность демократических партий и программ может оказаться ничуть не меньшей, чем у организаций и идеологий, описываемых эпитетами "народный", "национальный", "патриотический". Широкая демократическая платформа, очевидно, по причине своей некоторой расплывчатости не потеряла электорального смысла.
С либеральными коннотациями все сложнее. Само понятие "либеральный", как теперь выясняется, работало в известной степени вхолостую, потому что его значение и смысл либо непонятны, либо неправильно расшифровываются. И это после более чем 10 лет либеральных реформ, после либерализации цен, приватизации, финансовой стабилизации! Соответственно, например, идея либеральной империи, поставленная в центр предвыборной стратегии правых год назад, работала в сугубо элитарной и образованной среде, не затрагивая более глубокие электоральные пласты, снимала в пользу праволиберальной партии лишь верхний слой, а всерьез заряжала лишь интеллектуалов. Слово "империя", разумеется, оказалось куда как более понятным, а вот с эпитетом "либеральная" все оказалось сложнее. Этот тезис доказывала и социология годичной давности - более 50 процентов респондентов всякий раз затруднялись отвечать на вопросы по поводу конкретного содержания плодотворной дебютной идеи.
Понятно, что все это отнюдь не свидетельствует о принципиальной неукорененности либеральной идеи в общественном сознании. Она работает с избирателем, в том числе массовым, не первое столетие, в стране есть целая долгая традиция русского либерализма. Но основная масса населения, если и является приверженцем и носителем либеральных ценностей, то скорее стихийным. Как известный персонаж не подозревал, что он говорит прозой, так большинство граждан и не предполагают, что, оставаясь сторонниками свободы передвижения и конвертируемости валюты, они придерживаются либеральных взглядов.
Показательно, что более трех лет тому назад ФОМ задавал респондентам вопрос по поводу того, как они понимают либеральные идеи. Объяснить их взялись всего 17 процентов опрошенных. Но лишь 6 процентов сделали это вполне адекватным образом.
В этом контексте еще более химерическими представляются ожесточенные споры в интеллектуальной тусовке по поводу "принципиальных" отличий правого консерватизма от правого либерализма и просто либерализма от либерализма социального. Все это, разумеется, отнюдь не лишено содержания и смысла, но никоим образом не "перекоммутировано" в конкретную, внятную, популярно объясняемую политическую и тем более электорально пригодную программу.
В этом смысле если и возможна в сегодняшних российских обстоятельствах оппозиция, то не столько либеральная, сколько демократическая. Тут и смысл более внятен, и под общим "зонтичным" брендом могут объединиться люди, исповедующие разные убеждения, но для которых базовыми ценностями являются именно демократические принципы. То есть, огрубленно говоря, ставящие Свободу выше Собственности, самоценные демократические нормы, процедуры и права - выше рынка и капитализма.
Попытки же сформулировать идеологию противопоставляемого либерализму консерватизма как некую национальную программу или государственную политику в последние годы неизменно оказывались неудачными. Консервативные идеологемы скорее интуитивно прощупываются, нежели поддаются точному, если не научному, то хотя бы публицистическому определению. И если консерватизм и его ценности не артикулированы элитой и для элиты, то что же говорить о прикладном смысле этой идеологии и попытках написать ее отсутствующие лозунги на знамени власти, которая, кстати, пытается проводить либеральную политику в экономике и сдабривать ее элементами консерватизма (только какого?) в политике внутренней и международной.
Симптоматично, что высокоградусные дискуссии, особенно на страницах интеллектуальных изданий, о смысле либерализма и консерватизма ведутся с невероятной ожесточенностью (достаточно посмотреть последние номера "Неприкосновенного запаса", "Логоса" или "Космополиса"), но не выходят за меловой круг неизбежной элитарности.
Не исключено, это и вовсе невозможно. Потому что большая политика делается с помощью других слов, понятий и действий. А вот жизнь, как ни странно, протекает по законам либерализма или его прямых противоположностей. А простые люди в большинстве своем оказываются либералами... без либерализма.
Андрей Колесников
ОБОЗРЕВАТЕЛЬ