Личный фотоархив маршала Язова

Дмитрий Тимофеевич достает из пачки самый большой снимок:

- Это я на Востряковском кладбище (фото 1). Поехал туда в День Победы. Там у меня похоронены первая жена, сын, внук, невестка. Я склонил голову перед четырьмя самыми родными людьми. Там же мать жены сына похоронена. И мать моей второй жены Эммы Евгеньевны. Еще и доченька у меня похоронена, правда, в Ленинграде.

- Много же вам пришлось пережить.

- Отец умер, когда я был ребенком. Мне тогда было 9 лет. Дочка - в кипяток упала и сварилась в два с половиной года. Жена умерла в 50 лет. Сын умер в 44 года. Внук разбился на машине и погиб в 16 лет. Несчастье случилось.

- Где вы силы взяли все это перенести?

- А куда деваться-то.

Вторая дорогая сердцу маршала фотография.

 

- Она сделана в 1955 году (фото 3). Здесь - моя первая жена Екатерина Федоровна, сын Игорь, который умер в 44 года. Доченька Леночка. Сейчас ей 53 года. У нее было три сына. Один из них и погиб в автокатастрофе. Вот я и оплакиваю и своего сына, и сына моей доченьки.

На очередном снимке маршал совсем молоденький.

- Фронтовая фотография, сделанная в апреле 1944 года (фото 2). Я тогда был старшим лейтенантом. А вообще лейтенантом стал в 17 лет. Это на партбилет я фотографировался. Но на партбилете сейчас другая фотография. Они же менялись. Последний партбилет я получал в 1974 году.

На снимке я на курсах усовершенствования командного состава войск Волховского фронта. Я там вступал в партию. Кандидатом же был в 1942 году. Стал им тоже на Волховском фронте. Там я был в 177-й дивизии в 483-м стрелковом полку. Потом, когда еще и 18 не было, меня ранило в первый раз. Бой был - в болотах. Противника не видно. Рядом со мной разорвалась мина или снаряд. Меня подбросило. При падении я, видимо, сильно ударился. Были отбиты почки, травмирован позвоночник. В общем, очнулся я в госпитале. Потом было второе ранение. Когда соединялись войска Ленинградского и Волховского фронтов. В траншее рядом со мной упала граната. Почему-то долго не взрывалась. Я приподнял голову, и - взрыв. Осколки попали в лицо, в голову. До сих пор один ношу.

- Правда, что, когда вы шли воевать, то год себе прибавили?

- Правда. Я с 1924 года, а сказал, что с 23-го. И нигде никогда не пытался это исправлять. А когда сидел в "Матросской тишине", то там меня спросили: "Какого вы года рождения?". Я ответил, что с 1924-го. "А у вас тут с 23-го", - говорят. Я отвечаю: "Это я сам себе прибавил. В связи с тем, что вы обвиняете меня в измене Родине и называете врагом народа, хочу сказать, что я с 17 лет пошел в армию и нигде никому не говорил о том, что был моложе, чем требовалось". И они начали искать. Послали запрос в Новосибирск. Из Новосибирска пришла эта поповская грамота, когда меня крестили. Там написано - отец Тимофей Яковлевич с 1902 года, мать Мария Федосеевна - с 1904 года. 8 ноября родился сын, назвали Дмитрий.

На следующем снимке - уже две исторические личности.

- Свидание с Фиделем Кастро (фото 5). С 10 по 14 октября 2002 года мы были в Гаване, где в эти дни проходила конференция, посвященная сорокалетию Карибского кризиса. На ней была американская делегация во главе с Робертом Макнамарой, кубинцы во главе с Фиделем и наша делегация - 8 человек.

До этого я был в 1962-1963 годах на Кубе командиром отдельного 108-го мотострелкового полка. Как раз в период Карибского кризиса. То есть встречался с Кастро еще тогда. Мы тогда форму не носили. Ходили в гражданском и командиры, и солдаты.

- Какое впечатление производит Кастро при личной встрече?

- Про Кастро могу рассказывать день или два подряд. Человек в высшей степени подготовленный, по образованию - юрист. На процессе после штурма казарм Монкадо он защищал сам себя без адвокатов. Знаменитая его речь "История меня оправдает" - это был набросок к той жизни, организации и строительству которой он посвятил всего себя. Несмотря на то, что более двухсот раз американцы готовились и совершали на него покушение, Фидель из всех испытаний выходил с честью.

...А на этой фотографии Дмитрий Тимофеевич и группа людей. Все в белых халатах.

- На космодроме Байконур. Там, где монтируется и готовится к старту ракета, все ходят в белых халатах. Там ни пылинки, как в госпитале. Я тогда командовал войсками Среднеазиатского военного округа, на территории которого расположен Байконур. Там же был построен город Ленинск, который позже стал Байконуром. Там есть сборочный цех ракет - Монтажно-испытательный комплекс - МИК. К нему подходит железная дорога. И от Байконура, от аэродрома Крайний туда доставляются части ракет. Собранные ракеты доставляют на стартовую площадку и оттуда запускаются. Я был на всех запусках. В частности, когда запускали космонавта из Индии - Ракеша Шарма, из Румынии Думитру Прунариу, вместе с нашими.

- Помните, был запуск корабля "Союз", когда произошло ЧП?

- Когда двое космонавтов Владимир Титов и Геннадий Стрекалов взлетели, ракета начала мелко подрагивать - вибрировать, и раздался сильный гул. Сработала система аварийного спасения, специальная установка вынесла космонавтов из ракеты. Ракета упала, их на метров 800 отнесло на парашюте, и они спаслись. Я за этим наблюдал.

Следующий снимок с дарственной надписью.

Фотография с Джорджем Бушем-старшим в 1989 году (фото 6). Как раз в то время, когда он был президентом. В Америке, в Белом доме, в знаменитом Овальном кабинете возле камина. В день нашей встречи американцы высаживали две бригады в Панаме для захвата военного диктатора Мануэля Норьеги. До этого мы встречались с Бушем в Москве. Там встретились, с Ричардом Чейни - министром обороны, а на прием, который я давал в честь него, я и пригласил бывшего министра обороны США Фрэнка Карлуччи. Ричард Чейни руководил операцией по захвату Панамы. И уже после встречи с Чейни я по решению правительства отправился с визитом в Америку. Первый визит министра обороны СССР в США. Никто не был до меня.

- Чем вам запомнился этот визит?

 

 

- Началась разрядка. С одной стороны, у нас начали налаживаться отношения, с другой стороны - американцы уже начали проводить политику глобализации. Без всякого решения со стороны ООН высадились в Панаме, захватили Норьегу, привезли, судили. Хороший он или плохой - он же глава другого государства.

- А вы об этом с Бушем говорили?

- О чем можно было говорить, когда он нас не принимал 30 минут, потому что ждал звонка из Панамы.

- Какое впечатление на вас произвел Буш?

- Он был до этого начальником Центрального разведывательного управления США. Был в свое время послом в Китае, до этого был морским летчиком, его сбили на Тихом океане. Человек опытный. Я бы сказал, что он достаточно влиятельный. К нему все относятся уважительно. Даже в сравнении с Рональдом Рейганом. Рейган - тот актер, во многом играл. А Буш больше представлял интересы страны. Рейган первый назвал Советский Союз "империей зла", и Михаил Горбачев подлаживался к нему. Первый раз они встретились в Рейкьявике. А на Мальте уже была знаменитая встреча Горбачева с Бушем.

На потрепанной временем картинке маршал Язов с прямой спиной инспектирует войска.

- Этот снимок сделан в 1973 году, когда я был командующим 4-й армией (фото 4). После учений проводил смотр войск 75-й дивизии.

- Мне всегда было интересно, о чем думает тот, кто проводит смотр войск?

- У военного глаз наметан. Я смотрю, как выглядят солдаты: как одеты, как заправлены. Они только что совершили 500-километровый марш, участвовали и в наступлении, и в обороне, с боевой стрельбой. 10 суток в поле, не спали. И были в отличном виде. Это было в районе Нахичевани. В азербайджанском учебном центре.

- А усталости нет - вы ведь все время стоя, в машине, с прямой спиной?

- Усталости не чувствовал.

А вот еще одна фотография.

- Здесь мы с поэтом Расулом Гамзатовым. Он был в Чехословакии в 1979 или 1980 году - точно не помню. С женой отдыхал в Карловых Варах. Я их пригласил в Милавице. Он приехал со своей супругой, я их угостил обедом. Он сам по национальности аварец и вдруг во время разговора спросил меня: "А аварцы есть у вас?" Я ответил: "Есть". "А далеко ехать?" Отвечаю: "Нет, километров 6-8". В Иржице стоял полк связи. Он говорит: "Проедем?" Я говорю: "С удовольствием". И предупредил командира полка, мол, я еду к вам с Расулом Гамзатовым. Обязательно аварцы, а также все, кто из Дагестана, желательно, чтобы присутствовали. Приехали мы туда, а там - полный клуб народу - около тысячи человек, и все уже с книжками Гамзатова, чтобы он подписал. Я говорю: "Вначале дайте возможность провести встречу". Я выступил, сказал несколько слов о талантливейшем поэте, что он - самый одаренный поэт, является членом Президиума Верховного Совета СССР. Рассказал про его замечательные стихи о друзьях, о тех, кто не вернулся с войны. О том, что на его стихи написано много песен. Одни "Журавли" чего стоят. Потом командир полка предоставил ему слово, он выступил. "Мне говорят, что солдаты часто дерутся. Я хотел бы сказать, настоящий мужчина дерется за любимую женщину, за любимую Родину! А в остальных случаях дерутся ПЯ-ТУ-ХИ!". Потом около часа он сидел и подписывал книги. Аварцев было человека 4 или 5, а из Дагестана - а там же 32 национальности - много было. Так что встретился поэт с земляками.

Дмитрий Тимофеевич перебирает остальные фотографии.

- С женой на отдыхе. Это вторая жена Эмма Евгеньевна. Снимок сделан в санатории в Крыму.

Дмитрий Тимофеевич вначале не хотел показывать мне фотографии с женой и даже прятал их. Я спросила его:

- Знаю, что у вас была такая интересная история любви...

- У меня история любви была с первой женой, которую я полюбил, добился, женился.

- А какие были препятствия?

- Война шла.

Женился я после войны в 1946 году. Через год родилась дочка. В 1948 году приехали семьей к моей матери в Язово в отпуск. Это была первая внучка у моей матери Марии Федосеевны. Она как-то потеплела лицом. Оттаяла душой.

- Расскажите, пожалуйста, про вторую жену.

В январе 1975 года у меня умерла жена, мы прожили 28 лет. Она тяжело болела, и медицина оказалась бессильной. А в 1977 году приехала ко мне в Хабаровск Эмма Евгеньевна. И все. Выдумывать - легче всего.

Познакомил нас с Эммой Евгеньевной, можно сказать, случай. Я был в командировке, в Алма-Ате. Там у меня сестра. У нее и встретились. Поговорили. Она одинокая, я - одинокий.

Из интервью Эммы Евгеньевны, опубликованного в омской газете "Земляки", выпущенной специально к юбилею Язова.

- Каков Дмитрий Тимофеевич дома, в быту?

- Очень теплый, внимательный. Хоть минуту, хоть кусочек внимания уделит всем....

- Какие чувства вы испытали, когда Дмитрия Тимофеевича назначили министром?

- Я ревела года полтора... В тот день, когда его назначили, я его потеряла. Он уже не принадлежал ни мне, ни детям. Стал государственной фигурой - появилась охрана. Для меня это было ужасно. Мы не могли как прежде в театр сходить, мы не могли просто так выйти погулять - охрана тут как тут...

- А что было 19 августа (в 1991 году. В день путча ГКЧП - Ред.)? Каким показался вам муж в тот день?

- Уехал он рано-рано. Поцеловал перед отъездом и уехал. Утром вывезли меня на коляске на прогулку (Эмма Евгеньевна пострадала в автокатастрофе. - Ред.) Я ничего не могу понять. В воздухе дым, гарь, какой-то шум. Я спрашиваю: в чем дело? Наконец слышу: чрезвычайное положение, идут танки. Какие танки? Родина, держава. Для него это было все...

- Расскажите о первой встрече с мужем в "Матросской тишине"?

- Подъехали. Я смело оставила костыли. С одной стороны адвокат меня поддерживал, с другой - мальчик-охранник, солдат. И привели меня на пятый этаж. Дмитрия Тимофеевича не предупредили, что я приеду. Ему только сказали, чтобы он прошел в следственную комнату. Он думал, что его вызывает следователь, и у него была бумага с просьбой разрешить со мной свидание. И вдруг вхожу я. Задохнулся, говорит: "Эммуленька, ты?" Был потрясен. Сегодня он стал намного спокойнее. Но и тогда, на первом свидании, я поняла, что он не сломлен...

- Дмитрий Тимофеевич, читала о том, что ваша родня в деревне Язово, в Омской области хотела продать корову, потому что им нужны были деньги. А вы им не позволили.

- Был я у брата в деревне в Чистово, возле Язово рядом. Леонид - мой младший брат по матери. А отец уже другой - Федор Никитич. Ну немножко биографии, коли так разговор пошел. В 1934 году умирает мой родной отец. Через полтора года умирает - рядом мы жили - родная сестра моей матери - Анна Федосеевна. Их остается четверо, и нас остается четверо. Вот эти две семьи и свели. "Кто тебя, Марья, возьмет с четырьмя?" - "Федор Никитич, на ком ты женишься, коли детей четверо?" Давайте, родные, сводите семьи и живите. Матери в это время было где-то 32 года, Федору Никитичу - около 40. В общем, достаточно молодые. И у них родилось двое своих детей - Зоя и Леня. Зоя - в 1937-м. А Леня - в 1940-м.

Началась война. Я ушел в ноябре в Новосибирск, куда эвакуировали московское училище имени Верховного Совета Российской Федерации. Поступил туда. Прямо из десятого класса. А в декабре призвали Федора Никитича. И он в 1943 году погиб на Волховском фронте. И я там был. Но мы не знали, что мы на одном фронте. И я, как мог, помогал матери. У нее осталось на руках девять детей. Сестры постарше уехали работать в Омск, в Новосибирск на военные заводы. Девчонок тогда призывали. А Леня и Зоя еще маленькие были.

И вот уже гораздо позднее у семьи Лени было две коровы. Он одну решил сдать государству на мясо, а одна осталась. Помню, я приехал с племянником на машине в Чистово. Лени дома нет. Я у жены спрашиваю (она сейчас уже умерла), где Леня?

- Он корову повез сдавать на мясо.

- А зачем?

- Как зачем? У нас сын в Степном, в Казахстане. Просит денег. А зачем нам на двоих две коровы.

- Мы развернулись, поехали и догнали Леню. Вот и все. А кто-то, кто рассказал вам эту историю, слышал звон и не знает, где он.

- Дмитрий Тимофеевич, как будете праздновать юбилей?

- Есть мысли. Думаю пригласить земляков из Сибири. Но даже специально приглашать не придется. Они сами приедут.