Поделиться
Как будто позвонили на тот свет. А на том конце провода, покашливая и кряхтя, ответили: "Дорогой Леонид Ильич слушает". Дух бедного Ильича все никак не может упокоиться - его все время вызывают на политических спиритических сеансах и спрашивают, спрашивают...
Инициатива депутата Законодательного Собрания Краснодарского края, профинансированная местными бизнесменами и поддержанная мэрией, по увековечиванию памяти Брежнева путем возведения ему монумента в г. Новороссийске наделала много шума. Оно и понятно. Памятников Леониду Ильичу не так много, все больше было портретов, в которые он сам смотрелся, как в зеркало, стоя на трибуне Мавзолея и отстраненно приветствуя демонстрации. Запомнилось и фото, затем растиражированное в сотнях плакатов, фиксирующих смерть империи, - Брежнев, взасос целующийся с Хонеккером. Комичные поцелуи, позвякивание звезд Героя на широкой груди, анекдоты... Казалось бы, это все, что осталось от эпохи. Но и саму эру Брежнева, и ее главного героя, пожилого потребителя нефтедолларов, все призывают в свидетели. Теперь эпохе хотят поставить памятник, запечатлеть ее знаковую фигуру в бронзе. В сущности, интимное дело тех, кто помнит и ностальгирует. Большинство теперь пройдет мимо такого памятника, да только пожмет плечами. Или не узнает светлый образ.
Как это ни парадоксально, инициатива носит скорее частный, камерный (в хорошем смысле слова) характер, потому что официально Ильичу отказывают в сколь бы то ни было заметных достоинствах: мемориальной таблички на доме номер 26 по Кутузовскому проспекту уже давно не существует. По застою ностальгируют частным образом, но официальная история трактует эпоху как потерянную для развития страны. Доброта и простодушие Брежнева в приватной жизни, жесткость и бескомпромиссность в публичной (свержение Хрущева в 1964-м, начало череды антидиссидентских процессов в 1965-м, танки в Праге в 1968-м - все это требовало несгибаемой воли и нечувствительности к тем, кого он считал врагами), относительное благополучие, обмененное на углеводородное сырье, и феноменальная неспособность видеть нарастающую тень экономической катастрофы, трогательная беспомощность старости и непроходимая глупость политики геронтократов - все это человек, которому хотят поставить памятник. Эпоха, которую запечатлели в бронзе, была даже не периодом заморозков, а перерастанием оттепели в вечную гнилую осень на границе мокрого снега и дождя, когда даже советологи считали, что этот режим, избегающий и прямых аллюзий со сталинизмом, и реформаторских крайностей, вечен.
Персонаж из анекдотов и пародийных реприз вдруг обернулся, как в русской сказке, прекрасной царевной от поцелуя не столько Хонеккера, сколько самой истории. По Сталину не ностальгируют - его призывают, как могущественного, но бездействующего, подобно потухшему вулкану, бога, навести наконец порядок в этой несчастной, отбившейся от сильных рук стране. По Брежневу ностальгируют, поскольку, во-первых, помнят, во-вторых, идентифицируют его образ с собственной молодостью. А молодость плохой не бывает. К тому же Виссарионыч плотояден и кровожаден, а Ильич - последовательный вегетарианец, хотя иногда срывался...
Обаяние эпохи отчасти и в том, что при всем равноправии в гордой бедности, колбасных электричках, народе и партии, которые были едины, но ходили в разные магазины, в 1970-е в стране появился советский средний класс, поднявшийся на дрожжах нефтедолларов, с соответствующим уровнем благосостояния и стремлением к комфорту. Средний класс всегда конформистски настроен. А уж если принять во внимание тот факт, что социальная структура за последние тринадцать лет радикально изменилась и российские "миддлы" теперь рекрутируются отнюдь не из ученых, врачей, учителей и т. д., понятны и масштабы того ресурса ностальгии, который по сию пору не вычерпан.
Однако это опять же глубоко личное для не слишком значительной и сильно возрастной группы населения. Памятник воспоминаниям, в сущности, безобиден. И хотя любой подобного рода монумент это как бы символический вызов эпохе реформ, капитализму и даже современной стабильности, которая, получается, все равно не идет ни в какое сравнение с настоящим, нефальсифицированным застоем, а лишь неловко подражает ему, трепетное отношение к Ильичу все равно остается несколько маргинальным.
Брежнев, конечно, еще с нами. Он сидит внутри нашей речи, в наших культурных кодах и шифрах, в индивидуальной подкорке каждого, кто тогда жил, и в коллективном подсознании широких народных масс. Родившиеся в начале его эпохи представители "поколения Икс" уже управляют бизнесом и СМИ.
Государственными структурами руководят по преимуществу люди, успевшие сформироваться в годы застоя. Сразу несколько поколений прожили разные стадии своей жизни под аккомпанемент речей Ильича, таскаясь с транспарантами на демонстрации, вымучивая выпускные сочинения по мотивам талантливых анонимных работ Аграновского, Мурзина и прочих, подписанных Брежневым. Остались только песни Радио "Ретро", от которых тогда тошнило, а теперь хочется умиляться и подпевать. Вот и получается, что согласно опросу Центра Левады годичной давности 19 процентов респондентов старше 55 лет называют Брежнева наиболее выдающейся исторической личностью. Среди совсем молодых таких 9 процентов - нормальная аберрация исторического зрения.
Скульптура будет деликатно называться "Человек, идущий по городу" - как будто кто-то испытывает неловкость от того, что это памятник Брежневу. Экзистенциальное одиночество Леонида Ильича, с которым едва ли пойдут "Идущие вместе", подчеркивается местом, где будет установлен монумент - на пересечении улиц Новороссийской республики и Советов. Памятник оперативно откроют к середине сентября - дню освобождения города от немецко-фашистских захватчиков. И это многое объясняет. Во-первых, каждый город гордится своим хотя бы косвенным отношением к знаковым фигурам истории, а Брежнев, пожалуй, в этом смысле наиболее заметен. Во-вторых, в идеологической основе его режима лежала тема военной славы, он сделал 9 мая нерабочим днем, установил традицию пышного празднования Дня Победы. Так что монументальная пропаганда военного величия пришлась очень кстати.
Однако этим, пожалуй, все и ограничивается. "Идущий по городу" быстро станет местной достопримечательностью. Наверняка местные жители придумают ему, как водится, какое-нибудь издевательское название. Зато появится место, где удобно проводить муниципальные фестивали и праздники. Оставим горожан наедине с их интимным праздником. А Леонида Ильича, который все еще "слушает" нас, вернем учебникам истории, архивам. И немного - личным воспоминаниям. О Михайлове-Петрове-Харламове, трепе в курилках НИИ и сформировавшемся, но до конца не реализованном идеале советского человека - квартире, машине, даче...