Поделиться
В прошлом году мы отметили одну из позорных дат нашей истории - пятидесятилетие "дела врачей". Тогда, в теперь уже далеком 1953 году, ведущих медиков страны, гордость отечественного врачевания, людей всемирно известных объявили убийцами. Общественное мнение, подогреваемое прессой, радио (телевидения тогда не было), требовало самой жестокой расправы над обвиняемыми. Врачи были арестованы. И все явно шло к расстрельному приговору.
Я ни в коем случае не хочу аналогий нынешнего дела врачей с тем, полувековой давности. И вспомнила о деле 1953 года потому, что шумиха и возбуждение общественного мнения, которые происходят сейчас по поводу врачей-трансплантологов, уж очень схожи. Да и возможностей для такого возбуждения ныне больше - телевидение внесло свою лепту.
Началось все в апреле прошлого года, когда в реанимационное отделение 20-й городской больницы Москвы ворвались сотрудники правоохранительных органов. Врачей "застукали" на месте преступления: они собирались изъять органы у Орехова, поступившего в больницу с тяжелейшей черепно-мозговой травмой. Реаниматологи специально не провели всех надлежащих мероприятий для спасения больного? Но ведь местные медики были отстранены сотрудниками МУРа, и четыре врача госпиталя Главного управления внутренних дел Москвы в течение получаса пытались реанимировать Орехова. Результат нулевой - пациент умер. Плохие врачи в госпитале? А может, все-таки надо признать, что есть травмы, не совместимые с жизнью?
Но сейчас не об этом речь. Если предстоящий суд решит, что со стороны врачей были неправомочные действия, тогда и можно будет давать оценку тому, что произошло. Но как, на каком основании до суда объявлять людей убийцами? Почему тогда их сразу не арестовали - прямо там, в реанимационном отделении 20-й больницы? Разве допустимо, чтобы убийцы спокойно соседствовали с нами? Даже подписку о невыезде с врачей не взяли.
Почему уголовное дело было возбуждено Хорошевской прокуратурой? Ни 20-я больница, ни Московский центр органного донорства не находятся на территории ее юрисдикции. Почему? Почему сейчас, когда снова поднята "общественная волна" против врачей, в средствах массовой информации вовсю используются подслушанные телефонные переговоры обвиняемых? Тайны следствия больше не существует? Или в чьих-то интересах ею можно запросто пренебречь? Практически в каждой профессии есть свой, если угодно, сленг, который не понятен непосвященным. И который непосвященных может даже шокировать. Есть такой сленг и у медиков. Надо ли выставлять его на всеобщее обозрение? Он, что, доказательство вины?
Наша газета, да и не только наша, не раз писала о том, что в области трансплантологии много законодательных недостатков. Вот на это бы обратить внимание, а не нагнетать и без того напряженную ситуацию, которая существует в стране. Мы и так с утра до ночи слышим, читаем об очередных убийствах - заказных и не заказных, о взрывах, о деятельности террористов. С телеэкрана на нас смотрят жертвы и палачи. И к этому еще усиленно внедряется страх, что "разберут на органы", что к врачам обращаться опасно - они же убийцы в белых халатах.
А может, все это кому-то выгодно? Выгодно, чтобы в нашей стране пересадка органов хирела дальше? Мы и так отстаем в этой важнейшей области врачевания. Корифей отечественной медицины, ведущий трансплантолог мира академик РАН, РАМН, РАЕН Валерий Шумаков привел недавно цифры: до начала так называемого дела врачей в институте, которым он руководит, производилось 150 операций пересадки почки в год. В прошлом году из-за недостатка донорских органов было сделано на 70-80 процентов меньше. По всей стране проводится почти 1000 пересадок почки в год. В прошлом году их стало вдвое меньше. Вот истинная цена дела врачей. Сколько пациентов, для которых пересадка - единственная возможность спасения, остались без помощи! Те, у кого тугой кошелек, скорее всего отправятся за рубеж и выложат огромные деньги за операцию. Не исключено, что тот, кто направит пациента за рубеж, получит свой "процент за протекцию".
Дело врачей - отнюдь не частное, не корпоративное дело только медиков. Нанесен серьезный ущерб российской трансплантологии, всему отечественному врачеванию. Подорвано доверие к медицине. Да и к представителям закона - тоже: как можно публично объявлять убийцами людей, чья вина пока не доказана? И тот поток обличительных публикаций, радио- и телепередач, которые были весной прошлого года и снова появились сейчас в преддверии суда, не что иное, как общественное давление на предстоящий суд. Выдержат ли его стражи закона?
О "деле врачей" 1953 года били во все возможные тогда колокола. Обличительная активность трудящихся была на высоте. А когда дело лопнуло, о нем сообщили весьма скромно, постарались поскорее забыть. Так, может, и сейчас не стоит бежать впереди паровоза? Суду предстоит очень непростая работа. И общественное давление на него - вряд ли на пользу. Наберемся терпения. Эмоции не всегда способствуют торжеству справедливости.