Поделиться
То, что случается с вероятностью восхода солнца по утрам, тоже нуждается в осмыслении. И даже раньше, чем случайные экстравагантности. Ибо под тем, что неизбежно, лежат скорее всего фундаментальные закономерности, то, на чем держится сама жизнь того или иного общества.
Михаил Горбачев пришел к власти в 1985 году. Через четыре года, в 1989 году, во время Первого съезда народных депутатов СССР, вся страна увидела, что нет никакого единства ни правящего класса, ни правящей партии КПСС, ни даже внутри высшего руководства страны. Кредит доверия народа у самого Горбачева еще был, но Ельцин, обернувший против генсека его собственное оружие - гласность, фактически стал вождем всех оппозиций, мечтавших разрушить советский строй. Раскол в правящей элите стремительно привел к дезорганизации экономики и вслед за этим к подрыву материального благополучия населения страны. С каждым днем становилось все хуже. Следовательно, судьба Горбачева была предрешена.
Ельцин воцарился в 1991 году. С невиданным кредитом доверия населения России. Через четыре года, к 1995 году, мы уже имели катастрофический развал экономики, колоссальную бедность, прошли через расстрел парламента, наблюдали процесс развала уже самой России, происходящий как в ползучих формах, так и в открытую - Чечня. Сама странная война в Чечне продемонстрировала слабость того, во что привыкло верить общество, - спецслужб и армии, а главное - двурушничество правящего класса, одной рукой посылавших солдат на Северный Кавказ, а другой отнимавших у них победу.
Результат - нижайший рейтинг Ельцина, победа коммунистов на думских выборах и прогнозируемая победа Геннадия Зюганова на президентских выборах летом 1996 года.
Чрезвычайным усилием сил, окончательно погрузившись в коррупцию и порушив все демократические принципы, во имя которых Ельцин вроде бы и приходил к власти, более того - пойдя на фактическую капитуляцию перед чеченскими сепаратистами и приготовив на всякий случай потенциального военного диктатора Александра Лебедя, правящая верхушка сумела переломить ситуацию в свою пользу, заставив народ еще раз проголосовать за Ельцина, политическая смерть которого тем не менее уже состоялась.
К 1999 году и население страны, и правящая элита сошлись во мнении, что России нужен новый лидер. Главное качество которого - сила. Главная цель которого - наведение хотя бы элементарного порядка в стране, ликвидация опасности распада России (Чечня) и самых кричащих социальных проблем (невыплата зарплат и пенсий). При сохранении, разумеется, власти и собственности тех, кто ими к 1999 году обладал. Последняя цель волновала не народ и делала политику нового Президента противоречивой. Но правящий класс был согласен пожертвовать малым, чтобы сохранить за собой главное - накопленные богатства.
Так появился Владимир Путин.
И нельзя не признать как очевидный факт то, что за первые четыре года своего пребывания в Кремле он с этими задачами справился.
То есть впервые с 1985 года ему удалось (в отличие от Михаила Горбачева и Бориса Ельцина) одновременно и улучшить жизнь основных масс населения, и не поставить под вопрос властные и имущественные интересы правящего класса в целом.
Путин - успешный Президент, или во всяком случае таким он представляется населению. Вот почему в марте 2004 года он получил на выборах больше голосов, чем в марте 2000-го, в начале своего пребывания у власти.
Проще говоря, после более чем десятилетия хаоса, развала, беспредела, бедности, национального унижения и оплевывания всех святынь русских как нации Владимир Путин сказал самые элементарные, но и самые эффективные для таких обстоятельств слова: нельзя плевать в стариков и безучастно смотреть, как плачут голодные дети. Надо победить постыдную бедность и возродить величие России, хотя бы перестав отступать там, где мы отступали на протяжении 90-х годов. А мы отступали всюду.
Здравый житейский смысл сравнялся с политикой. Более того - впервые с конца 80-х годов возобладал над ней и обеспечил успех политики Путина и его более чем убедительную победу 14 марта 2004 года.
Российская власть моноцентрична. В отсутствие демократических традиций и привычки различать законодательную, исполнительную и судебную власть, при наличии, наоборот, привычки воспринимать власть как единство гигантского сонма начальников, во взаимоотношениях между которыми можно понять только одно - от главного начальника, сидящего в Кремле, зависит всё, население страны (большая часть его) с благодарностью относит на счет Президента (как ранее царя или генсека) все то, что у него не отняли. Тем более все то, что ему дали.
При Путине стали жить лучше. Вот рецепт его успеха. В общем-то главный рецепт успеха любого политика во все времена и во всех странах.
А если бы страной руководил не Путин, а те, кто его критиковал (слева и справа), то есть оппозиция, может быть, мы жили бы еще лучше? Этот вопрос перед большинством населения просто не стоял. Ибо в 80-90-е годы население России приобрело следующий физически ощущаемый опыт: оппозиционеры (Горбачев против КПСС, Ельцин против Горбачева), приходя к власти, всякий раз делают жизнь народа хуже.
Справедливое ли это ощущение? Во-первых, смешно спорить о его справедливости - несправедливости, если, повторюсь, опыт населения дает (пока) однозначный ответ на этот вопрос. Во-вторых, здесь стоило бы поговорить о качестве нашей оппозиции. Во всяком случае так, как ее воспринимает на основе того же опыта народ.
Оппозицией в строгом смысле слова у нас считается оппозиция демократическая, либеральная. А к какому восприятию этой оппозиции и ее лозунгов пришел народ к концу 90-х годов? Увы, к следующему:
- демократия равно анархия и преступность;
- либерализм равно коррупция и воровство;
- рынок равно бедность и нищета;
- сотрудничество с Западом равно национальное унижение, отступление и развал страны.
Для того, чтобы разрушить эти стереотипы, пусть во многом (но не во всем) несправедливые, потребуются десятилетия.
Я с уверенностью могу утверждать, что к позитивному восприятию этих ценностей население России (да это еще если все будет развиваться спокойно) вернется не ранее чем еще через два избирательных цикла. То есть примерно к 2016 году. Какова будет демократичность и либеральность мира в целом и его европейской части к тому времени - отдельный и весьма неоднозначный по ответу вопрос.
Но разве Путин не делал ошибок? Делал, и громадные.
Разве при нем не происходили в стране ужасные, с прямо катастрофическими последствиями события? Происходили.
Разве радикально решены в России проблемы бедности, безопасности, глобального отступления? Нет.
Разве многое из того, что сделал Путин, не предлагала либеральная и коммунистическая оппозиция, причем в еще более решительных формах? Предлагала.
Почему же власть Путина не была поколеблена? Почему его пресловутый рейтинг не уменьшался, а лишь рос в дни самых больших провалов и катастроф? Почему он стал так называемым тефлоновым Президентом, на популярности которого не сказывалось ни одно общественное потрясение?
В принципе, я уже ответил на эти вопросы. Уточнить нужно лишь одно: на фоне катастроф распада Советского Союза и 90-х годов катастрофы, неудачи и поражения путинского периода воспринимались как малые и случайные величины, а путинские достижения - как выход из хаоса, причем выход, являющийся следствием действий сильного президента.
Кроме того, Путину удалось удачно маневрировать между соблюдением интересов населения в целом и правящего класса, чего абсолютно не умел, да и не желал делать Ельцин, провозгласивший в свое время наличие киви в стране победой и демократии, и рынка одновременно. Сколько человек из полутора сотен миллионов жителей России к тому времени могли да и хотели есть киви, Ельцина не интересовало. Наконец, Путин вобрал в свои лозунги и действия всю лево-патриотическую политическую и экономическую риторику (державничество), вычеркнув из нее только один пункт - коммунизм. Это, наряду с ошибками самой КПРФ и целенаправленной деятельностью Кремля по дискредитации коммунистов, и обеспечило поражение старых левых на выборах 7 декабря.
Вообще все партии, прошедшие в Думу 7 декабря, есть партии державнические и государственнические (антилиберальные, то есть - в нашем традиционном раскладе - левые).
В этом - парадокс власти в России, в том числе и власти Путина: побеждая под "левыми" лозунгами (лишь очищенными от ортодоксального коммунизма), проводить политику, сочетающую интересы "левого" большинства и либерального меньшинства.
Выступая 12 февраля 2004 года со своим главным предвыборным заявлением, Путин сказал поразительные вещи. Он заявил, что в начале 90-х годов страна окончательно сделала исторический выбор в пользу свободы и рынка. После этого он описал цену, которую Россия заплатила за этот выбор - распад страны и нищета, для борьбы с которыми (первый срок путинского президентства) нужно было частично отказаться от свободы и рынка. А затем (финальная часть выступления) заявил, что целью его второго президентского срока станет построение в России полновесной демократии (многопартийность, независимость судов и СМИ и прочее) и полноценного свободного рынка, то есть того, что в свое время уже привело страну к развалу и нищете. В этом - кому как нравится - либо расчетливый прагматизм, либо здравый консерватизм Путина. В ночь с 14 на 15 марта на пресс-конференции Путин отказался от провозглашения, как он выразился, "завиральных идей", то есть от большой социальной утопии, вновь провозгласив своей целью всего лишь "повышение благосостояния граждан". Но это же лозунг всех последних десятилетий нахождения у власти КПСС. Слово в слово. Правда, лозунг, который в реальной политике всегда отодвигался на второй план более политизированными целями и амбициями.
А как же демократия? Многопартийность? И прочее?
Проблема в том, что, как я уже неоднократно писал, в России есть лишь три главных субъекта политики. Глава государства (в данном случае Президент), бюрократия (правящий класс) и народ. И в этом треугольнике пассивной силой (сколько может терпеть) всегда остается народ. Внешне активной - всегда глава страны. Но внутренне активной - всегда бюрократия. Она отбирает себе основные плоды всех реформ, никогда не подпуская народ к власти до такой степени, чтобы он сам, а не она мог решать судьбу передачи властных полномочий в стране от одного ставленника бюрократии к другому.
Никакой антибюрократической революции Владимиру Путину провести не удалось - и последняя история переназначения старых министров в замы новых членов кабинета это великолепно показывает.
Антибюрократическая революция - это глубокая политическая реформа, очертания которой и само желание провести которую до сих пор не проглядываются. Трудность в том, что антибюрократическую революцию нужно осуществлять либо прямо революционным путем (с опорой на массы), то есть через некоторое насилие, либо скрыто, тайно от бюрократии. Но что значит тайно - если в этом случае реформу должен осуществлять сам бюрократический аппарат, сегодня, в отличие от советских времен, к тому же весь погрязший в коммерческих интересах?
Частная собственность в России легитимирована. Это факт. Рынок (более или менее огосударствленный) останется. Это тоже факт. Демократические институты или их декорации останутся. И тут сомнения нет. Будет ли политическая реформа - вот в чем вопрос. Ответа пока нет. Тонкая игра на маневрировании между интересами правящего класса и населения (если нужно - повысим цены на квартиры, а где окажутся те, кто не сможет платить, неважно, пока до бунта дело не доходит; если нужно - посадим Ходорковского) - дело ненадежное.
Более 70% голосов - результат Путина на выборах - плюс его реально высокая популярность в народе плюс отсутствие какого-либо второго и оппозиционного политика национального масштаба дают президенту весь набор необходимых условий для решительного политического маневра. Но маневра все равно рискованного, ибо обрушить нынешнюю более или менее наметившуюся тенденцию к росту благосостояния бюрократия сумеет очень легко. Да и без нее эта тенденция обрушиться может - при падении цен на нефть. И тогда не Путин будет подбирать себе наследника. Это сделают другие.
Президент упорно не хочет говорить о каких-либо радикальных своих намерениях, то есть никого не хочет пугать, делая своим врагом. Может быть, это и верно. Может быть, политика малых, но верных дел сегодня самая эффективная. Прорыва при этом не будет. Впрочем, оставить после себя страну в лучшем состоянии, чем получил, это для последнего двадцатилетия России уже немало. Но это означает, что политическим реформатором станет тот, кто придет вслед за Путиным. С его благословения или без оного.