Поделиться
Купол, как скорлупа яйца
Нодар Канчели: - Я знаю в Москве десятки уязвимых зданий, спроектированных без учета возможных ЧП. В 90 процентов сооружений достаточно перебить один элемент - и они упадут. Конечно, запроектировать здание на случай, когда рядом взрывается груженный тротилом автомобиль, невозможно. Но предотвратить трагедию хотя бы на 70 процентов проектировщики могут. Мы сейчас строим стадион в Коломне (там тоже круглые колонны) и ломаем голову, как его максимально обезопасить.
- А в чем особенность (не хочу говорить опасность) этих конструкций?
Нодар Канчели: - В любом сооружении, где есть купол, опорный контур всего один. Это как скорлупа яйца: если на нее надавить, она развалится, а если снизу ее схватить каким-то обручем - устоит. У стадиона "Лужники" похожая конструкция. Там такая крыша, такая мощь, что бояться нечего. Да, опора одна, но очень сильная, и залезть террористу на высоту в 25 метров, чтобы заложить взрывчатку, практически невозможно...
- Мы невольно перешли на военные термины. Давайте попробуем угадать, как изменится наша архитектура в век терроризма?
Виктор Логвинов: - Мне кажется, она станет более сдержанной. Ведь современное здание - это не только новаторские конструктивные формы. Есть масса других выразительных приемов, которые будут применяться при проектировке новых комплексов.
Нодар Канчели: - Теперь следует ограничить эксперименты, понять, что нужен другой подход в проектировке зданий. Пример: если бы в "Трансвааль-парке" стояла кирпичная стена по контуру, с пилястрами на высоту остекления, не было бы этих ажурных колонн, я уверен: такой трагедии не произошло бы. Придется отказаться от удовольствия строить изящные здания. Нужны новые нормативы с учетом возможных террористических актов, должна быть иная система проектировки зданий. Да, нас ждет другая архитектура - массивная, уродливая, где мало стекла и света, много лишних колонн. Зато безопасная...
Вид из бойницы
- Мне уже приходилось видеть проекты зодчих, придумавших дома-бункеры для богатых людей. Тут и бойницы, и окна-щели. Не здание, а крепость XXI века. Это, конечно, крайность. И уродовать столицу вряд ли разумно, ее внешний облик и так вызывает нарекания. Вас, профессионалов, устраивает нынешнее соседство исторической и современной застройки в столице?
Юрий Гнедовский: - Москва исторически (в отличие от Питера) имела живописную структуру плана и сложный силуэт, определявшийся храмами и колокольнями. Сегодня проблема несогласованности новых зданий с исторической застройкой сохраняет актуальность. Ярким примером тому служит строящийся офисно-торговый центр на углу Арбатской площади и старого Арбата.
Михаил Филлипов: - Все перемены в облике Москвы, начиная с 1917 года до наших дней, приводят к постепенному и полному уничтожению целостной городской среды, ее художественного смысла. Исключение составляют несколько домов "сталинской архитектуры", а также несколько "воссозданий", например колокольня Церкви Вознесения на Большой Никитской улице.
- Кто должен снимать подобные противоречия?
Юрий Гнедовский: - В первую очередь НИиПИ генплана, который обязан не допускать увеличение объемов сверх ограничений, установленных в утвержденном генплане. Во-вторых, ЭКОС, который стоит на страже сохранения исторической среды. И в-третьих, Архитектурный совет, который призван рассматривать архитектурно-художественные качества объекта в связи с исторической средой.
Множество проблем существует из-за того, что у нас абсолютно недостаточно конкурсов всех видов: открытых, заказных, товарищеских (так называемые семинары-конкурсы). Нужно, чтобы участки для застройки во всех ответственных местах города отводились только после проведения архитектурного конкурса, отвечающего отечественным и зарубежным правилам. Почему на получение подряда на строительство уже давно в государстве введен обязательный конкурс-тендер, а на получение проектного заказа он не требу-ется?
Основа рыночной экономики - честная конкуренция. В архитектуре честная конкуренция - это конкурсы.
Чужих не пускать!
Евгений Асс: - Заметьте, никак не реализовался конкурс правительства Москвы и Гордумы на Москву-сити: был международный конкурс, в котором победил российский архитектор, но дальше этого дело не пошло. Я не говорю о "Золотом сечении" или "Зодчестве" - эти конкурсы фиксируют состояние современной архитектуры. Но чтобы они помогли получить их участникам какой-то заказ - в этом я сомневаюсь.
Владимир Кузьмин: - Вопрос в том, что системы принятия решений по строительству сооружений не существует как постоянной практики и в московской, и, я полагаю, в российской архитектурной действительности. Она остается декларативной.
- Какова же схема в реальной жизни?
Владимир Кузьмин: - В реальной жизни богатенькие структуры устраивают закрытые конкурсы, ориентированные только на достижение результатов. Архитектурный истэблишмент не пускает чужаков в свой закрытый клуб. Поэтому пока этот "клуб" естественным образом не отомрет или не сменится поддерживающая его административная структура, ничего не изменится. Мне кажется, что конкурсы для нашей архитектурной олигархии, с одной стороны, вредны, но с другой - при правильной организации, они могли бы ничего не потерять, переведя свои интересы в область поиска и выбора новых идей под собственной эгидой.
- А еще точнее...
Владимир Кузьмин: - Люди, которые решились бы принять конкурсную систему, могут набрать политические очки. Но это требует серьезных организационных изменений. Прежде всего могли бы быть приняты законодательные решения об обязательности профессиональных конкурсов на создание градообразующих объектов. Неважно - закрытый, открытый. Пусть он будет номинальный, но на основе конкуренции. В любом случае архитекторы увидят в этом огромный плюс! Кстати, коммерческие структуры давно уже работают по конкурсной системе, понимая, насколько это эффективно.
Что в зеркале?
- Если сравнить столицу России с другими столицами, нам надо печалиться или радоваться?
Михаил Филлипов: - В Москве, как, впрочем, и во всех остальных городах мира, последние 70 лет господствует модернизм и различные его выверты. Минимализм, хай-тэк, постмодернизм и даже сталинский стиль обладают одной и той же эстетической плотью - сеточкой, которой покрыты санузлы и небоскребы. Эта плоть является инородной и следовательно ядовитой материей по отношению к традиционной городской среде. Красивой в привычном смысле современная архитектура быть не может и не хочет, и любая попытка создать ансамбль обречена на неудачу. Это то же самое как попытка приготовить кушанье из пластмассы и бензина.
Владимир Кузьмин: - Да, безусловно, перемены в облике Москвы очевидны как в масштабе города, так и на уровне отдельного здания. Трудно не скатиться в банальность сетований на провинциальность решений в тех случаях, когда речь идет о так называемой большой архитектуре. Но Москва - город живой, и развитие, даже далекое от идеала архитекторов, воспитанных на европейских журналах, лучше консервированного псевдохранения милых сердцу руин.
То, что мы сегодня видим в Москве, казалось полной фантастикой всего лет десять назад! Любое здание, в процессе создания которого используются новые технологии проектирования, строительства или организации производства, не может не стимулировать развития в целом. С этой точки зрения все, что происходит теперь, - прогресс в целом, хотя в частностях "несовременность" есть.
Михаил Филлипов: - Облик города - отражение духовного лица общества. Зеркало, на которое нечего пенять... Вспомните брежневский социализм и взгляните на Орехово-Борисово, или Серебряный век и Петроградскую сторону в Петербурге. Буквальное отражение. Что меня, как профессионала, беспокоит? Да то, что Москва представляется огромным прекрасным городом, который погружается в пучину безобразия. На поверхности еще остались жалкие фрагменты, по которым уже не различить его бывшего облика. Я испытываю к Москве острую жалость, тем более что точно знаю, как можно было бы ее спасти. Мне раньше казалось, что проверенная веками методика рисования городского ансамбля сама себя утверждает благодаря своему художественному качеству. Но красота теперь не "страшная сила". Строительная деятельность ушла так далеко от искусства, что красивое предложение кажется несерьезным и опасным.
Евгений Асс: - Я бы говорил об архитектуре, как части всего культурного процесса в обществе. Но для этого должны произойти ощутимые реформы в образовании, нужны другие способы кооперации с мировым архитектурным сообществом, необходимы изменения в организационной структуре, и, если угодно, профессионального климата.