Поделиться
- Ваша последняя поездка в Москву была знаковой, в каком-то смысле слова состоялся прорыв в российско-венгерских отношениях.
- В российско-венгерских отношениях восстановлено доверие. В течение длительного времени не было настоящего диалога и не было по-настоящему интенсивных связей, хотя для Венгрии Россия очень важный стратегический партнер. Я рад, что смог способствовать тому, что между политическими руководителями установились такие доверительные отношения. В этом велика и роль Президента Путина: если бы в нем не было открытости, он не принял бы по-человечески мои попытки к сближению.
- А вы говорили с Президентом Путиным по-русски? У вас, я знаю, замечательный русский язык.
- К сожалению, я не говорил по-русски с Президентом, потому что у меня нет практики.
Политика - сложное дело, когда люди сидят друг против друга, и очень много значат людская симпатия, человеческая теплота.
У меня была возможность впервые встретиться с Президентом в Риме, где был саммит НАТО - Россия. К моей величайшей радости, Президент принял меня сердечно, и вместо запланированных 10 минут мы проговорили больше получаса. Тогда и возобновились российско-венгерские связи. В Венгрии люди этого ждали. Я, когда вел предвыборную кампанию, каждый раз срывал аплодисменты, когда говорил, что хочу восстановить наши связи с Россией. Людям это нравилось.
- Откройте один секрет, господин премьер-министр. На 300-летие Санкт-Петербурга вы подарили несколько сотен бутылок токайского вина. Почему ваш выбор пал на такой подарок?
- Это имеет некое символическое значение. Прежде всего в Европе, да и во всем мире очень известно венгерское токайское вино. Кроме того, после основания Санкт-Петербурга царь Петр и царица Екатерина регулярно завозили венгерские вина для двора, и те, кто мог себе это позволить, весьма охотно его потребляли. То есть это многовековая традиция. Мне бы хотелось, чтобы мы ее восстановили. Для нас важно, чтобы мы строили наши отношения на тех традициях, которые существовали между нашими странами не только в минувшие десятилетия, но и в прошлые века.
- Я вот знаю, что даже Гете называл токайское вино вином королей, а венгерские гусары, когда строем на марше проходили мимо горы Токай, отдавали честь этому великому вину. А какова вообще в сегодняшней Венгрии роль виноделия?
- В Венгрии занимаются виноделием со времен Древнего Рима, то есть уже две тысячи лет. В свое время создание крупных агропромышленных комбинатов способствовало росту производительности в выращивании кукурузы, пшеницы, других культур. А вот виноделию укрупнение производства нанесло очень большой вред: ведь там даже крошечные заводики способны тщательно изготовлять вина. Сейчас мы восстанавливаем традиции и хотим, чтобы на российский рынок вернулось венгерское вино - оно хорошего качества и не очень дорогое.
- Венгрия дала миру еще много выдающихся деятелей культуры. Кто в сегодняшней культуре Венгрии вам ближе всего?
- Кого-то отметить - сопряжено с риском: скажут, что премьер-министр делает рекламу. И будет большая обида, если в Венгрии кто-то увидит и скажет: "А про меня забыли!"
- Есть еще вопрос, связанный с венгерской музыкой. Оперетты Легара, Кальмана в России не сходят со сцены. Насколько живы традиции венгерской оперетты сегодня и не потеснены ли эти традиции современными мюзиклами?
- Естественно, мюзиклы и в Венгрии очень модны и пользуются большим успехом. Но все-таки венгерская опера по-прежнему остается тем местом, куда обязательно стоит сходить. Я регулярно посещаю оперу вместе с супругой, потому что это настоящий отдых: здесь многое сходится вместе - и музыка, и сам выход в свет, и компания, с которой там встретишься... Если у меня нет времени пойти на концерт или в оперу, то я дома слушаю музыку, охотнее всего - музыку барокко, она действует на меня успокаивающе.
- Кто бы ни приезжал в Будапешт, очаровывается вашей столицей на Дунае. А какие ваши любимые места, уголки Будапешта?
- Я вырос в старинном квартале Будапешта, недалеко от моего нынешнего места работы, напротив парламента. С большим удовольствием хожу в этот квартал, потому что всегда нахожу там что-то живописное. Очень люблю маленькие ресторанчики. Знаете, это такой город, где можно найти и самые элегантные рестораны. Но в этих больших ресторанах все-таки в первую очередь бывают блюда международной кухни, а я люблю особую атмосферу, уют, люблю, чтобы была цыганская музыка. Может быть, подают всего одно-два блюда, но вовсе не обязательно в конце концов, чтобы был ужин из 10 перемен. Лучше пусть будет то, что я люблю, что готовила когда-то моя мама.
- А какие блюда она готовила?
- Наша семья родом из трансильванских венгров, а потому у нас часто бывали трансильванские блюда. В Трансильвании очень любят блюда из капусты, что сближает нас с российскими обычаями, потому что и в России тоже много едят капусты. Мы очень любим разные блюда из капусты, например, голубцы, капустную запеканку с мясным фаршем. Моя мама умела готовить великолепный гомбоц. Я не знаю, есть ли такое блюдо в России - гомбоц, вареники со сливами, только кругленькие, как колобки.
- Вы так вкусно рассказываете, господин премьер-министр, что складывается впечатление, что вы и сами любите готовить.
- Да, имею такое обыкновение. Моя жена, наверное, сейчас улыбнулась бы, потому что все-таки у меня на это очень часто не хватает времени, но, например, капустную запеканку я обычно делаю на Рождество. Между прочим, могу готовить и кое-что другое - очень хороший гуляш, и тогда моя жена говорит, что я устраиваю в кухне очень большой переполох. Но все-таки в последние полтора года, с тех пор как я премьер-министр, такое случается редко.
- Венгрия стоит на пороге вступления в Евросоюз. Какой вам видится судьба Венгрии внутри Евросоюза, да, собственно говоря, и судьба самого Евросоюза?
- Я полагаю, что Евросоюз, пополнившись десятью странами, станет богаче. Очевидно, что подготовительный период перед вступлением требует жертв от всех - от тех, кто вступает в ЕС, поскольку они должны приспособиться к его системе, и от тех, кто принимает в Евросоюз, поскольку для них некий долг, обязательство - помочь новым странам-участницам как можно быстрее влиться в ЕС. Очень важно, чтобы мир был не однополюсным, а многополюсным, где отдельные полюсы представлены существенными культурными, экономическими силами. Вследствие чего Венгрия заинтересована в сильной, дееспособной, эффективной Европе. Я считаю очень важным, чтобы Европа не была закрытым миром, а продолжала диалог, начатый с Россией. На повестке дня стоит идея, которую я очень поддерживаю, - образовать такое европейское экономическое пространство, в котором участвовали бы и Евросоюз, и Россия. Когда я был в Санкт-Петербурге, мы долго говорили с Президентом Путиным о том, что нужно найти такие варианты, чтобы все оказались в выигрыше в этой расширившейся Европе.
- А что могли бы сделать наши страны, чтобы снять визовый режим между ними, чтобы россияне могли без виз ездить в Венгрию, а венгры - в Россию?
- И это тоже было одним из предметов нашей беседы в прошлом году в ноябре. Мы готовы на двусторонней основе кое-что упростить, естественно, при согласовании с Евросоюзом. Например, было бы очень хорошо, если бы мы стимулировали молодежный туризм. Упрощенный визовый режим очень важен и для бизнесменов, мы с удовольствием будем принимать российских инвесторов в Венгрии. Мы поручили МВД, МИД начать переговоры с российскими партнерами, чтобы ввести эти упрощения. Я убежден, что однажды мы придем к безвизовому режиму, но сейчас в любом случае нужно как можно быстрее сделать больше шагов к тому, чтобы наши связи не давали сбоев.
- Пресса пишет о вас как о политике очень харизматичном, притом всегда выдержанном, никогда не повышающем голоса. Когда вы, будучи профессиональным экономистом, финансистом, решили все же посвятить себя политике?
- Действительно, я довольно спокойный человек. Политик не должен нервничать, даже если на него нападают. В крайнем случае он пойдет домой, выпьет стаканчик вина, но нельзя давать волю своему раздражению. Но вот если происходят вещи, которые пагубны для страны, для людей, тогда раздражение позволительно. Но и оно может быть высказано в культурной форме.
Вы спросили, как я избрал для себя политическую карьеру. Ведь я же действительно долго работал в сфере экономики - и в частной фирме, и в банке, и был министром финансов. Но каждый раз я менял работу с верой в то, что смогу сделать немного больше. Пускай в политики идет тот, у кого есть чувство ответственности - ответственности не только за себя одного, но и за других. Я чувствовал, что в Венгрии политика движется в неправильном направлении, и находил, что, наверное, я мог бы иначе решить некоторые вопросы. Должен добавить, что я стал премьер-министром в не слишком-то удачный период, потому что мировая экономика вступила в фазу спада. Но в том-то и суть, чтобы и в такой ситуации не забывать, что люди хотят жить лучше, а для этого нужно создавать условия и в то же время нельзя решать задачи только в соответствии с проблемами дня, а необходимо увязывать их с долгосрочными перспективами. Вот почему я взял на себя миссию политика.
- Ваше становление пришлось на эпоху, когда лидером Венгрии был Янош Кадар. Что, может быть, полезное из той эпохи вы считали бы нужным взять в сегодняшнее время?
- Во-первых, разрешите мне сказать одну очень простую и человеческую вещь: я в те времена был молодым и что мне было делать - сдерживать себя? Отойти в сторонку и выжидать? Моим долгом было действовать в интересах страны, отблагодарить ее за то, что имел возможность учиться, узнавать мир. Потому что молодой человек может начинать свой путь только с того, что хочет изменить мир. В политическом плане тот мир, конечно же, не был хорош, но я как частное лицо был молод, влюблен, тогда родились мои дети. У человека не отнять того, что происходило в его жизни в тот период. Естественно, многие, и я сам, видели, что систему надо менять, людям недостаточно свободы. И через некоторое время перемены назрели. Я очень горд тем, что смог быть среди тех, кто начал реформы в 1987 - 1988 годах в экономике, а в некотором смысле - и процессы демократизации в 1989 - 1990 годах.
Нет такой эпохи, из которой все нужно только выбрасывать, и нет такой эпохи, из которой все нужно сохранить и все считать благом. Что я считаю ценностью того периода, так это, пожалуй, определенное сочувствие по отношению к бедным. Рынок всего не решает, и сегодня в Венгрии очень много бедняков. И если идет воспроизводство бедности, когда, например, дети из бедных семей не могут учиться, а значит, и не смогут найти работу, тогда наш долг - изменить это. Если человек беден, то у него меньше возможностей вести здоровый образ жизни, заниматься спортом, следить за своим физическим состоянием, и наш долг - дать ему доступ к медицинскому обслуживанию.
- Какие заветы ваших родителей, какие их наказы вам пригодились и вы ими пользуетесь до сих пор?
- От своих родителей я сумел получить две ценные вещи. Первое - это уважение к знанию. У моего отца даже в самые тяжелые времена была огромная библиотека. Он передал ее мне в руки и сказал: "Обязательно прочти эти книги, сынок". Второе - это мировоззрение. Мои родители никогда не хотели навязывать мне какие-то взгляды. Они хотели, чтобы я сам сделал свой выбор. Я должен был прочитать Библию, но не был обязан становиться верующим. Мне сказали, что у меня должно хватить разума, чтобы составить свое мнение о том, что хорошо и что важно. Такая открытость дала мне способность воспринимать идеи других людей, впитывать знания, и это было лучшее, что они смогли мне дать. И еще, конечно, родительская любовь. Но объяснять русскому человеку, какое значение имеет родительская любовь, я думаю, не нужно.