Поделиться
Его "Рапсодию в стиле блюз" играть отваживаются единицы, и то, как правило, плохо - мало кому в этой академической по всем параметрам вещи удается чисто американский драйв. Его "Порги и Бесс" у нас вообще знают только по "Summertime" - полностью оперу, согласно авторской воле, могут играть только чернокожие исполнители, а у нас с ними пока трудно.
Поэтому "Геликон-опера", что на Большой Никитской, поставила сборник из песен, "мюзикальных" номеров и концентрата из "Порги...". Все идет на сверкающем фоне в стиле американских шоу 30-х (сценографы Игорь Нежный и Татьяна Тулубьева явно воодушевлялись "Бродвейскими мелодиями") в черно-белой стилистике старого черно-белого кино. Длинные платья, оперенные шляпы, канотье и мафиозные шляпы, степ, джаз... Для оперного театра эта чертова смесь в принципе неподъемна: в джазе другой вокал, в мюзик-холле другая пластика и другой ритм существования. Преуспев в воспитании молодых певцов как актеров, Дмитрий Бертман, душа, мотор и сердце этого театра, поставил перед ними новые, для оперы уже совсем экзотические задачи, и этот спектакль хорош прежде всего как эксперимент и мастер-класс. "Геликон" становится не только театром международного звучания, но и музыкальным полиглотом, владеющим языками, ранее на одной сцене несовместными.
Я смотрел прогон для прессы. Сделанный менее чем за месяц спектакль был еще сыроват, что чувствовалось в скованности актеров. Эту скованность частично надо отнести и за счет дополнительных, чисто акробатических задач, поставленных уже не режиссером, а крошечной сценической площадкой "Геликона", где нужно изобразить фирменный американский размах на двух квадратных метрах. Но ясно, что у этого шоу великолепные потенции. Потому что было главное: и артисты, и зрители получали от происходящего почти детское удовольствие. Зрителям при входе выдали пластмассовые, очень зычные трубы и трещотки, дирижер Владимир Понькин одновременно был Верховным судьей, благословлявшим новобрачных, джаз-бандитом и шоуменом, который в кульминации кидается в объятья герлз; режиссер театра по пластике Юрий Устюгов бил степ и вовлекал в общую игру близсидящих зрителей. Как в любом джазе, было много импровизации и вокальной, и актерской.
При всем том театр и не пытается стать чем-то иным - мюзик-холлом или джаз-клубом. Он остается оперой, только не остановившейся, а современной, динамичной, интересной для любого зрителя. Это всегда удавалось "Геликону": окостеневший вид искусства усилиями молодой труппы оттаял, и теперь само присутствие этого театра в Москве заставляет другие оперные коллективы подтягиваться и пересматривать навыки.
Опасную грань между искусством и попсой Бертман чувствует очень хорошо. Именно поэтому решили петь джаз без микрофонов, что ставит перед вокалистами новые трудности: если в лирических блюзовых вещах они на коне, то в ритмически бравурных солировать начинает уже оркестр. Зато чудо как хороши ансамбли, коды и финалы, которых, как водится в шоу, здесь много.
Бертман использовал прием, который очень здорово работал в недавнем театральном капустнике для узкого круга, когда была сыграна пародийная "Пиковая дама", жутко смешная и с тремя Лизами. Теперь персонажи "Порги и Бесс" беспрерывно раздваиваются, утраиваются и, если не ошибаюсь, даже учетверяются, давая возможность явиться во всем оперно-джазовом блеске сразу многим гениям и дивам театра.
Самым узким местом спектакля для меня была его хореография. Она как раз лишена той фонтанирующей творческой энергии, какая свойственна этому театру. Вот эту "русскую присядку", к примеру, петербургский балетмейстер Эдвальд Смирнов уже использовал в спектакле Екатеринбургской оперетты "Хелло, Долли" - теперь ее выполняют артисты "Геликона", и снова без внутренних связей с музыкой. В хореографии спектакля гаснет импровизация, приходит банальность и из всего "американского стиля" наличествует самое простое - легкая вульгарность.
C "Гершвин-гала" на московской оперной афише закрыта еще одна брешь: в ней появилась американская классика ХХ века. Теперь театр готовится выпустить "Диалоги кармелиток" Пуленка - оперу, где пение должно передать рисунок живой речи.