Поделиться
"Октябрь"
Журнал "Октябрь" слегка изменил обложку: голубенький полусиротский сменился на аристократический серый и черный. Пусть по обложке только встречают, зато теперь эта первая встреча стала приятнее.
Главная вещь январского номера - новый роман Василия Аксенова "Вольтерьянцы и вольтерьянки". Первые же страницы "старинного романа" погружают читателя в эйфорию - Аксенов создал блистательную стилизацию в духе ХVШ века, "новый сладостный стиль". "Большущее небо с длинными лиловыми облаками на западе и со младым месяцем в зените. Голыя ветви вдоль дороги, в конце коей темная ломаная пила городка с острейшим, будто не своим, зубом кирхи. (...) Рьяны ноздри исторгают мятущийся пар. Шумное дыхание, бой копыт и скрып сбруй..." (Дорогие корректоры, такова орфография Аксенова, ее исправлять не нужно). Бурные стилистические вихри затапливают основные сюжетные повороты, но примерно сюжет, кажется, такой - два доблестных русских "уноши" с тайной миссией отправляются к "филозофу" Вольтеру, который потчует слушателей любовными историями, а философствовать совсем даже не хочет. Плутовской роман, карусель, гульбище, лепнина-рококо, едва ощутимые намеки на нынешние дни и правителей, легкая вульгарность (рокочущее "р"), в общем, сплошная ванна с шампанским - необременительно, весело, искристо. Вот только если спустить все это пузырчатое стилистическое сияние - останется ли хоть что-нибудь?
Ну да, роман не басня, морали в нем быть не обязательно. Нынче легкомысленный российский читатель жаждет другого - "большого стиля", узнаваемого, стабильного, гладкого. Вместо чтения чтива, вместо тягостных рассуждений и драм - легкость необыкновенная, вместо постылой современности - кружевная сказка. Аксенов, как несколько раньше и Акунин, читательские чаяния чутко уловил, и талантливо на них отозвался, тут бы и раскланяться непринужденно, однако на последней обложке журнала напечатана реплика писателя - сердитая. И, похоже, сердится Аксенов как раз на то, что слишком уж спаян с современностью, с "американским базаром", с русской "постмодернистской тусовкой", интересы и вкусы которой не может не учитывать. Да ведь может же!
В журнале начата и публикация романа Вацлава Михальского "Для радости нужны двое". Это третья часть эпопеи о двух сестрах, Марии и Александре (продолжение "Весны в Карфагене" и "Одинокому везде пустыня"), повествующая о военных эпизодах одиссеи Александры. Для любителей короткого жанра - два рассказа Бориса Евсеева, написанных, как всегда, пронзительно и с большой любовью к человечеству.
"Новый мир"
На всеобщую тоску по "большому стилю" и легкому чтению по-своему откликнулся и "Новый мир", напечатав роман Людмилы Улицкой "Искренне Ваш Шурик". В критике давно уже об Улицкой говорят в несколько снисходительном тоне. Сплошная, мол, беллетристика вместо качественной "высокой прозы", на которую автор как будто претендует. Не соглашусь. Писатели всякие нужны. И такие вот мастеровитые, добротные, выпекающие роман за романом тоже. А что в хозяйстве у Улицкой, похоже, всего одна только форма для выпечки - что ж, извините. Любителей на подобный продукт все равно предостаточно - аккуратный томик с новым романом писательницы про Шурика - наверняка дело недалекого будущего. И те, для кого в чтении любимых авторов главное - узнавание хорошо знакомых по прежним вещам приемов и героев, с удовольствием обнаружат в новом романе Улицкой старые песни: московская интеллигенция, экзотические семейные истории, быт эпохи застоя с новогодними застольями и дефицитом. В центре очаровательный, хотя и внутренне слабый герой, единственный мужчина на всех, окруженный хороводом ненасытных вакханок.
Без вакханок сегодня никуда, но эротических сцен в романе все же избыток, и, боюсь, даже у самого снисходительного читателя останется чувство, подобное тому, какое испытываешь, поднимаясь от слишком сытного стола. Скажем прямее - чувство тошноты. Но, возможно, в февральском номере выяснится, ради чего, собственно, Шурик так нежно обнимал всех этих многочисленных дам. А чтобы отбить странное послевкусие, уже в январе можно прочитать в том же номере "НМ" морскую повесть Василия Голованова "Мурзилка", в которой действуют не расслабленные интеллигентики, а настоящие мужчины.
"Знамя"
Январское "Знамя" наполняет литературного обозревателя "РГ" особым трепетом, причины которого станут понятны любому, взявшему в руки журнал.
В центре номера - "маленький роман" Леонида Зорина "Забвение", мужественная, печальная и великая проза. Главный герой, в прошлом адвокат, человек советской Системы, узнает свой диагноз - болезнь Альцгеймера. Ему предстоит медленное прощание с жизнью, сознанием, путешествие по прошлому, которое тоже вскоре будет забыто. Герой проходит этот трагический путь - от воспоминаний к старческой амнезии, от амнезии к небытию и последней главе, в которой выясняется, с чем человек без памяти остается в итоге - с бамбуковой палкой, которую несла девочка с синими бантами в косичках, светлой и теплой картинкой из детства, и еще с жалостью, жалостью ко всем. "Маленький роман", пожалуй, лучшее, что напечатали толстые журналы в январе.
Чего никак не скажешь о рассказе Романа Сенчина "Чужой". Рассказ слишком предсказуем - в сущности, с первой же строчки, с заглавия. Герой по имени Роман Сенчин, чужой и в Москве, и в родном Минусинске, воспринимающий жизнь и людей исключительно сквозь призму писательского ремесла (это подойдет для рассказа, это не подойдет) - образ для любого прозаика богатый и плодотворный, однако близость автора к герою мешает Сенчину настолько, что рассказ оборачивается полной беспомощностью. История другого молодого писателя, Ильдара Абузярова, "Чингиз-роман", написанная от имени поэта, опьяненного образами восточного фольклора и боя, намного изобретательнее и в литературном отношении бесстрашнее.