Поделиться
- Вячеслав Владимирович, чем вас лично привлекает коневодство?
- Дело в том, что с Московским конезаводом N1 связана вся моя жизнь. Мне было 8 лет, когда меня привели на конезавод родители. С тех пор, с большими или меньшими перерывами, в течение 42 лет я занимаюсь на этом конезаводе. И я помню жеребца Квадрата, пожалуй, самого знаменитого представителя Московского конезавода N1, трехкратного чемпиона орловской породы, ставшего единственной лошадью, которой воздвигли два памятника - на ВВЦ и на территории завода. Я помню его при жизни, когда своими руками кормил его сахаром. Помню незабываемое ощущение его губ. Поэтому для меня Московский конезавод N1 - это ощущение из детства, с которым постоянно идешь по жизни, без которого мне трудно представить себя.
То, что вся моя жизнь связана с лошадьми, с этим заводом - не случайность. Вот слова Маяковского "Все мы немножко лошади, каждый из нас по-своему лошадь", для меня эти слова - не пустые. Хотя и не в смысле модных ныне знаков Зодиака, переселения душ и прочей ерунды. Просто я чувствую какую-то связь с лошадьми, какую-то ответственность за них. В общем, я просто люблю лошадей. Я люблю лошадей и люблю живопись... И я - счастливый человек, потому что могу огромную часть жизни посвятить этим двум своим любимым делам.
- Но вы еще и деловой человек...
- Сначала я подумал о том, что, наверное, имея определенный опыт в управлении, смог бы принести хоть какую-то пользу, может быть, не отрасли в целом, но Московскому конезаводу N 1.
В начале 1990-х конезавод оказался в очень тяжелом положении - как все государственные предприятия. Централизованное финансирование было свернуто. Поголовье лошадей резко снизилось. В общем, ситуация для завода была в чем-то даже похуже, чем во время войны.
Вот тогда наша фирма "Акрон" начала плотно сотрудничать с конезаводом, мы помогали, чем могли и, я считаю, кое-чего удалось добиться. Сейчас конезавод восстанавливается, самое трудное, безусловно, уже позади.
- Как вы оцениваете нынешнее состояние отечественного коневодства?
- Самый тяжелый период мы прошли. Казалось, что отрасль на грани исчезновения. Но Ассоциации "Росплемконезавод" во главе с ее генеральным директором Александром Михайловичем Тимченко, малыми средствами, но за счет высокой эффективности, с помощью Всероссийского НИИ Коневодства и лично директора этого института, профессора, доктора сельскохозяйственных наук, члена-корреспондента РАСХН Валерия Васильевича Калашникова удалось удержать замечательные кадры в области коневодства, замечательных директоров конезаводов, которые по-настоящему являются носителями коневодческой культуры в России.
Сейчас наша задача - элементарно систематизировать эту работу и за счет внятных, компактных, предсказуемых действий, начать трудоемкую и долговременную работу по восстановлению коневодства в России. Прежде всего это касается отечественного рысистого коневодства, так как в развитии других пород лошадей стагнации не ощущается: за счет уверенной работы на местах по-прежнему поддерживается достаточно высокий уровень племенной работы.
- В чем заключается эта систематизация?
- Ассоциация будет бороться за возвращение на постоянной основе российских конников на внутренние и, что особенно важно, на международные мероприятия - выставки, аукционы. Для этого будем искать дополнительные источники финансирования.
Кроме того, в правовой сфере мы должны незамедлительно создать высококвалифицированное юридическое бюро, которое поможет всем конным хозяйствам России, а их около 100, правильно определиться со своим юридическим статусом, правами на землю, правоотношениями с местными и федеральными органами власти, то есть позиционироваться таким образом, чтобы продолжить заниматься своей непосредственной деятельностью - племенной работой.
В экономической сфере мы должны организовать коммерческое консультационное бюро, цель которого выступить в качестве посредника между представителями российского коневодства и финансовыми учреждениями для их поддержки на кредитной или любой другой основе.
Дополнительными функциями и юридического, и консультационного бюро станут обобщение и систематизация информации, а также организация обмена опытом между предприятиями отрасли.
В научной сфере мы должны начать работу по восстановлению отраслевых периодических изданий. И первый журнал, который мы поддержим, - "Коневодство и конный спорт", где будут публиковаться технологические новинки из мира науки и практики.
Важным считаю ведение систематической работы по привлечению внимания государственных органов и общественности к проблемам отрасли, включая информационное освещение проводимых с участием Ассоциации мероприятий.
Последнее - мы предложим директору ВНИИ коневодства Валерию Васильевичу Калашникову возглавить всю научную работу в области коневодства в рамках Ассоциации.
- И все-таки, Вячеслав Владимирович, коневодство не просто не может похвастаться сколько-нибудь значительной прибылью, но связано со множеством проблем и противоречий, в том числе и законодательных. При этом вы заявляете, что собираетесь оказывать финансовую поддержку многим проектам Ассоциации. Если рассуждать трезво, с точки зрения бизнеса, насколько могут быть оправданы эти вложения?
- К коневодству, как отрасли, нельзя подходить только лишь с точки зрения бизнеса, с позиции простого извлечения прибыли "здесь и теперь". Если уж говорить о бизнесе, то скорее я бы сравнил это с таким, тоже хорошо знакомым мне занятием, как покупка произведений искусства. Хорошие, талантливые покупатели картин (Морозов, Щукин) смотрели при этом на годы, на десятки лет вперед и думали не о себе, а о стране.
Что объединяет эти два, казалось бы, совсем разных, занятия? И в том и в другом случае речь идет о национальном достоянии, причем в довольно элитной, тонкой, деликатной и вместе с тем необыкновенно важной и всеми любимой области. И здесь важны не только деньги, но прежде всего - эстетическое чувство, национальная гордость, патриотизм. И вместе с тем плох тот коллекционер или коннозаводчик, который не умеет считать деньги, не умеет сделать свое занятие прибыльным - если не сегодня, то завтра. Вот так надо работать - сочетать точный расчет, чувство прекрасного и патриотизм. Так действовали наши великие предшественники.
Я хочу привести всего лишь один пример. Со второй половины XVIII века русское частное коннозаводство переживало большой подъем. Разводились лошади, годные для кавалерии и манежной езды, но все они были иностранных кровей. Россия же нуждалась в своей сильной, резвой, выносливой лошади для транспортных целей.
Выдающийся русский адмирал граф Алексей Григорьевич Орлов, брат фаворита Екатерины II, получивший за победу над турецкой эскадрой при Чесме вторую фамилию Чесменский, поставил целью вывести новую породу лошади, гармонично сочетающей породистость, красоту сложения, сухость конституции, крупный рост, костистость, силу, выносливость и свободную резвую рысь; лошади, которая к тому же была бы способна бегать рысью по глубокому снегу. Еще до Русско-турецкой войны граф собирал в своих конюшнях отборное поголовье испанских, датских, английских, арабских, турецких, персидских и туркменских племенных лошадей. Решающий шаг Орлов сделал, когда после войны приобрел у турецкого шаха 12 жеребцов и 9 кобыл. За ценнейшего среди них, серебристо-серого жеребца дивной красоты Сметанку, граф выложил астрономическую по тем временам сумму в 60 тысяч рублей серебром. За эти деньги в России 1774 года можно было купить примерно 150 поместий или самый лучший дом (!) в самом дорогом месте - в Санкт-Петербурге с самой изысканной меблировкой. Для сравнения, тот же годовой бюджет государственного коннозаводства в 1774 году составлял "всего" около 25 тысяч рублей.
Сметанка действительно был лошадью исключительной. Он обладал большим ростом и легкими грациозными движениями на всех аллюрах. Особенно красивой была его летящая, свободная рысь. Его светло-серая шерсть имела удивительный золотистый блеск. Конь обладал еще одной уникальной особенностью: он имел на одну пару ребер больше, чем характерно для арабских лошадей, что придавало его корпусу удлиненные "упряжные" пропорции.
Орлов не рискнул отправлять Сметанку вместе с остальными лошадьми морем. Заручившись охранной грамотой турецкого правительства, под охраной конвоя, Сметанка отправился в Россию своим ходом по суше - через Турцию, Венгрию и Польшу. А чтобы он не был узнан по дороге лихими людьми, его перекрасили в нехарактерный для арабских лошадей черный цвет. И лишь через два года Сметанка достиг конного завода в подмосковном селе Остров.
Так вот, возникает вопрос, сколько же стоит такое национальное достояние, если жеребец Сметанка успел дать всего одну кобылу и четверых жеребят, через полтора года пал, не выдержав суровых условий русской зимы, но сумел образовать так называемое орловское рысистое поголовье лошадей. Сколько же стоят эти старания графа Орлова? Если бы эти 60 тысяч рублей серебром, отданных графом за Сметанку, под самые консервативные проценты, к примеру, были вложены в русские ценные бумаги, а потом после революции 1917 года переведены в английские ценные бумаги, то сегодня это национальное достояние оценивалось бы в 850 миллионов долларов.
Что же дороже: русское рысистое конезаводство или 850 миллионов долларов? Ответ прост. Хотя лошадей (как и картины) продают, хотя каждая лошадь (как и картина) имеет свою цену, но отрасль национальной культуры (а я считаю, что коневодство - это не столько производство, сколько прежде всего культура), так вот, отрасль национальной культуры цены не имеет в принципе.
- В настоящее время продажа лошадей по-прежнему не отличается стабильностью: аукционы не проводились в нашей стране с 1997 года. При этом вы полны оптимизма и предложили в следующем году провести международный аукцион в специально построенном для этого манежном комплексе Московского конного завода N1, руководство которого было вынуждено перепрофилировать его для занятий конным спортом. Может ли этот аукцион стать той первой ласточкой, которая позволит возродить систему аукционов в России?
- Я уже высказывал идею восстановления международного конного аукциона. Это большое дело, потому что сегодня престижность российских лошадей из-за чрезмерной и неограниченной экспансии немецких и американских лошадей, резко упала. У нас нет никаких ограничений, запретительных мер экономического характера, пошлин, препятствующих завозу иностранных лошадей. Кстати, эти вопросы мы также обсудим на съезде.
Чтобы возродить систему аукционов в России, считаю, нужно начать с малого - с восстановления на Первом московском конезаводе международного аукциона, который необходимо будет провести уже осенью следующего года. Ассоциация согласилась с тем, чтобы привлечь интерес к аукциону, отечественные конные заводы представят на этот аукцион лучших своих лошадей элитных пород.
Однако международный аукцион на Московском конезаводе N1 не может быть восстановлен в старом качестве, в котором многие его помнят четверть века назад, когда приезжали иностранные покупатели и за миллионы долларов покупали элитных арабских скакунов, выращенных в России. Обратной дороги к этому нет. Что мы можем сделать на этом аукционе? Мы можем привлечь на это мероприятие лошадиных дилеров, которые работают с лошадьми меньшей стоимости, но, самое главное, этот международный аукцион может осуществить возрождение национального интереса внутри России, внутри стран СНГ, к элитным породам лошадей. Потому что сегодня русское для русских стоит гораздо дороже, чем для иностранцев.
- Одной из ваших инициатив, которые вы озвучили на общем собрании Ассоциации, провести в следующем году съезд всех отечественных конюхов, людей, так или иначе связанных с коневодством. Какие цели вы при этом преследуете?
- Сегодня в этой отрасли работает свыше 500 тысяч человек, которым удается даже в условиях стагнации содержать и выращивать полтора миллиона лошадей разных пород. Мы должны соединить усилия этой громадной армии людей для того, чтобы обозначить правовой статус нашей отрасли. В самое ближайшее время мы должны разработать и предложить в Госдуму проект закона о коневодстве, а также предложить правительству России программу или концепцию развития этой отрасли.
- Как вы видите общие перспективы конного спорта в нашей стране?
- Знаете, я вам хочу сказать следующее. Самый модный у нас разговор - о патриотизме, национальной идее и т.д. И вот что в этой связи интересно. Коневодство, как, пожалуй, ни одна другая отрасль, связано с общим экономическим, но еще более того - с психологическим положением дел в России. Почему сейчас такой огромный подъем интереса к лошадям, к конному спорту?
Во-первых, конечно, потому что наступила экономическая стабилизация, потому что у людей появились деньги, потому что люди больше следят за своим здоровьем, занимаются спортом. Но, понимаете, конный спорт - все равно особый. При всем уважении к гольфу или даже к теннису я их с конным спортом не сравню. Потому, что для русского человека клюшка для гольфа или теннисная ракетка - это новая вещь, недавно появившаяся и это игрушка. Красивая, приятная, любимая - но игрушка.
А лошадь... Лошадь это не просто живое существо. Это - родное существо, родная душа, если хотите. У русского народа (как и у других европейских народов) любовь к лошади - врожденная. Крестьянский труд и воинская доблесть - хребет патриотизма, хребет национальной истории - неотделимы от лошади. Пусть символ нашей правящей партии - Медведь, но символ мощи России - Медный всадник, а символ "русского полета" - птица-тройка. Можно сказать, что любовь к лошади - это часть души нации, это память народа. Как Высоцкий говорил: "Ведь земля - это наша душа. Сапогами не вытоптать душу". И лошадь, которая эту землю защищала, которая эту землю пахала - это часть народной души.
Поэтому я и считаю, что рост интереса к конному спорту связан с ростом, с возрождением патриотизма. Причем без громких слов, почти бессознательно, совершенно естественно - вот это и есть самое важное, самое ценное. Потихоньку просыпается душа нации. В каком-то смысле с любви к своей лошади, к "лошадке" для многих и "начинается родина"...
Хотите научить подростка родину любить? Посадите его на лошадь. Ветер в ушах, свобода и поле вокруг - вот такую Россию-землю человек запомнит и будет любить всегда.