Поделиться
Путеводная нить Ариадны
В каждом городе встретишь незаменимых, штучных людей, без которых, пожалуй, не обойтись. Их никто не назначает. Они просто есть. А чин и должность тут ни при чем.
Искусство Соколовой не устаревает, проверено. Ее старые живописные работы, датированные 60 – 70-ми годами прошлого века – свежи необычайно. Умела она держать в руках и перо. На заре бесцензурных времен, в 1990-м, выпустила на свои деньги махонький сборник стихов «Из поэмы».
Соколова – человек, умеющий жить вольно и красиво. Столько в ней удивительной творческой самодостаточности, человеческой естественности и чистоты. Всякие случались времена. Самоцензура становилась для кого-то второй натурой. Но это все не про нее. В самые тугие годы она предъявляла способ жить, мыслить и созидать без оглядки на политпросвет. Потому в прежние времена «не нашим» числилась Рида художником, да и человеком – подозрительным. Белой вороной. Кому еще пришло бы в голову в полурежимном советском Ярославле не только вступить в живое общение с заехавшим сюда потомком английского королевского дома Стюартов, но и скрыться вместе с ним от потерявшего на минутку бдительность топтуна? Напрасно тот потом, взмокнув, в ужасе от возможных последствий, исследовал все закоулки художественного музея! А скрылась парочка для того лишь, чтобы Соколова посадила англичанина на стул и взялась его портретировать…
Пока чуткие к конъюнктуре коллеги и угрюмые начальники громогласно клеймили ее за «отход от жизни», за «формализм» и прочие вредные «измы» – Соколова жила. Жила, как хотела. И творила, как хотела. День за днем она отстаивала свое право на индивидуальность, на разномыслие и своемыслие… Она не преуспела по карьерной части. Репутация ее не отягощена компромиссами с прозой жизни. Ее девиз – каждый день для творчества.
Не раз выручали Ариадну Соколову ее обаяние, ее крепкая вера в то, что она живет так, как нужно. И иначе жить не может. Этой своей наивной уверенностью она заражала даже недругов.
Мир спасет художник
Хрупкие капризницы-музы 15 лет назад с ее легкой руки поселились в Ярославле в краснокирпичном особняке с заостренными готическими окнами. Дом этот в начале минувшего века построил преуспевающий врач Бибиков для себя и своего семейства – возле храма Никиты Мученика, с высоченной колокольни которого весело лился колокольный звон, омывая окрестность.
Пришли сроки, и наступили иные времена. Звон колоколов затих, храм превратили в заводик по производству какой-то тщеты, а особняк доктора Бибикова лишился старых хозяев и обернулся к эпохе передом, став коммунальным муравейником, в котором гнездились строители нового мира. На моей памяти местность эта всегда имела унылый, полуобморочный вид. Ветшал и дом. К концу советской эпохи его жильцов начали переселять в другие места. Дом уже начинали грабить, но вмешалась судьба. У судьбы было имя: Ариадна. Так у бибиковского особняка появилась новая хозяйка.
…Дом муз начинается с лестницы. Однажды, случайно, Соколова заглянула в полурасселенный барак – захламленный, изгаженный старинный особняк с затопленным нечистотами подвалом – и была очарована следами былой красоты, стильного вида дубовой лестницей на второй этаж. Здесь – подумалось в тот момент ей – может быть только музей.
Ариадна бросилась к коллегам-художникам, к журналистам, к своим поклонникам из местной власти… Всех уговаривала взять и окультурить дом, приспособить его для музейно-публичных надобностей. От нее отмахивались. Над ней смеялись. На дворе – то путч, то обмен денег, то выгодная сделка на стороне, – и среди всего этого она со своей старой развалюхой… А возьмитесь-ка сами, займитесь и сделайте! Наверное, она должна была отказаться. Наверное, именно этого от нее и ждали в ту минуту. Но не тут-то было. Для нее началась новая жизнь по созданию нового культурного центра в древнем городе на Волге. Она всегда знала, что именно красота спасала, спасает и спасет мир.
На 81-м году своего существования бибиковский особняк начал меняться. Чтобы превратить авгиевы конюшни в храм искусств, Соколова искала благотворителей, без счету тратила личные средства. В первые годы сильно помогал тогдашний районный голова Владимир Ковалев. Создали культурно-просветительное общество… Нет нужды описывать, как долго и как трудно шел ремонт. Он и по сей час не закончен. Но параллельно в доме возникла картинная галерея, проходили концерты, спектакли, литературные вечера, кинопоказы… Даже подвал осушили, в намерении устроить там музыкальное кафе.
Единственный в мире
Иные покрутят у виска пальцем. Скажут, блажь. Писала бы картины. Выставлялась. Успех Соколовой по-прежнему сопутствует и на выставках в Ярославле, и в Москве. Больше двух недель радовала она своими работами столичных гурманов в Доме художника на Крымском валу летом этого года. Но как она оставит свой Дом муз. С годами он приобрел совершенно уникальный вид. Такого артефакта нет нигде в мире. Из дома Соколова сделала произведение искусства. Это, если хотите, и ее автопортрет, и ее главный шедевр. Все здесь под стать хозяйке. Дом муз стал как будто живым существом. И они срослись так прочно, что теперь не могут друг без друга.
– Жилет Пушкина помнит Пушкина. И кипарис, к которому поэт был привязан чувством, – считает Ариадна.
Дом муз – это ее жилет и кипарис. Все здесь необычно. Сюрпризы от самого порога. Странные, причудливые, замысловатые комбинации витых металлических перьев, старых книг, своих и чужих живописных работ, засушенных цветов… Великое и малое, шедевр известного мастера и конфетная коробка. Венский стул и детский рисунок. Творенье художника-случая и чугунный утюг. Гастрольная афиша Пилар Риохи – той, у которой в давние годы украли в ярославской филармонии шубу и кастаньеты… Звенья единой творческой мысли.
Соколова встретит вас у входа. И – будьте уверены – не отойдет ни на шаг, будет жадно ждать ваших впечатлений, ведь она продумала ваш визит от первой до последней минуты. Вы попали в ее домашний театр. Здесь учтен, кажется, и скрип половицы, и звон колокольчика над головой. Дом должен, так задумано, стать вашим другом навсегда.
Когда б вы знали, из какого сора…
Поиск красоты стал профессией Соколовой. В умении находить ее, создавать ее мало кто может с нею сравниться. Так она нашла этот дом. Так она перебирала людей вокруг. И уж если заметит в ком искру божью – не отстанет, поможет всем, чтобы обрел себя человек, стал творцом. Такое бывало не раз.
Работала, скажем, в Доме муз завхозом Валентина Коробейникова. Однажды ей приснился инопланетянин. Соколова посоветовала зарисовать его. И вдохновился человек: Валентина занялась творчеством. В музее есть ее работы: картины, куклы, фигурки из глины.
Мне иногда кажется, что больше всего Соколова дорожит теми художественными работами, которые рождаются вдруг, врасплох, – у людей, профессионально вовсе не причастных к искусству. Отсюда ее сугубый интерес к наиву, к детскому рисунку. Она-то знает: красота пронзает сердце – и бывает так, что с человеком, помимо его воли, случается маленькое чудо.
– Каждый может рисовать, и гениальными бывают не только дети, – говорит она.
Есть у Соколовой коллекция акварельных копий леонардовской Джоконды, привезенных из села Татищев Погост. Одна тамошняя жительница снова и снова копировала шедевр и складывала листы в сундук. Зачем? Тайна! Соколова объясняет это так. В детстве девочку однажды поразила картина Леонардо. И в душе ее поселилась эта искра красоты. А потом… жизнь ушла на то, чтобы хранить эту искру… Вам кажется, что тут не обошлось без поехавшей крыши? Но это счастливая крыша, испытавшая мучительную радость сотворчества с гением.
Дом муз создан для любви. Ариадна Соколова хотела бы, чтобы не смолкали здесь человеческие голоса, чтобы в дом приходили гости, чтобы был настоящий музей с ежедневными посетителями, экскурсиями… Мечта ее пока не осуществилась. Конца заботам и тревогам не видно. Где же декларируемая вами красота, Ариадна Леонидовна? Почему она не спасает наш заблудший мир?
Сознаю, что задал вопрос слегка демагогичный. Где-где, а в Ярославле есть такие замечательные места, что душа трепещет всякий раз, как ты окажешься там. Но вот Дом муз… Красота тамошняя не всем, увы, доступна. Сегодня и живописные интерьеры, и интересная экспозиция скрыты от глаз зрителя. Дало сбой финансирование Дома (заметим, не частного, а общественного по статусу). Потеряли к нему интерес в чиновных кабинетах. Соколова давно уже трудится здесь бескорыстно.
Новая, прагматичная жизнь подступает к Дому муз со всех четырех сторон. Недавно выяснилось, что этот район – как ни крути – центр города. А место в центре Ярославля нынче стоит дорого. И цены на недвижимость взлетели до небес. Вот Рида и стоит теперь на страже.
Недавно, например, Соколова провела одну успешную военную кампанию. Есть в городе особа, которая решила, кажется, приватизировать местную культуру. Приглянулся ей соколовский Дом муз. И решила она, что Соколовой такой особняк не по чину, а вот ей – в самый раз. Начались интриги. Но не удалось энергичной энтузиастке выселить муз. Стойко стояла Ариадна Соколова на страже своей мечты. Так что и поныне продолжается здесь редкостный опыт рождения красоты из хаоса и безобразия. Бог знает, из какого дикого сора растут цветы веселого искусства.