Поделиться
В заявлениях МАП речь шла о тарифах, взимаемых за перевод денег в другие банки или иные кредитные организации. Тариф Сбербанка - 4 процента от переводимой суммы, тогда как в большинстве коммерческих банков берут вдвое меньше. И все же, согласитесь, что перевод денег - не самая важная деталь, и вряд ли МАП стало с таким упорством говорить о ней, если бы не было у него других претензий к крупнейшему из российских банков. Суть, надо полагать, в том, что Сбербанк остается монополистом во многих регионах страны. Можно расценивать это как помеху развитию конкуренции. Но можно посмотреть на это и с другой стороны: у большинства российских банков отсутствует сеть региональных филиалов, кое-где вообще кроме Сбербанка нет никого. Из более чем 1300 коммерческих банков половина находится в Москве. Создание филиалов - вещь дорогостоящая и хлопотная, не каждый может себе позволить. Крупные же региональные банки пока можно по пальцам пересчитать.
Специалисты МАП обозначают рынок банковских услуг в большинстве других регионов как высококонцентрированный и еще в ряде как фактически монополизированный. Как записано в аналитической записке, "характер конкурентных отношений на этих рынках определяет доминирующая позиция Сбербанка". Статистика подтверждает, что доля Сбербанка в общем объеме привлекаемых вкладов физических лиц на 1 января 2003 года составляла 67,3 процента, годом ранее - 72,1 процента, а в 2001 году - 76,5 процента. То есть если он и теряет свои позиции, то очень медленно. А пока он в состоянии диктовать и размер процентной ставки, которую получает вкладчик, и тарифы на услуги.
Конфликт, если только он инспирирован самими банкирами, в том, что объем вкладов населения растет с каждым годом, что само по себе, может быть, выглядит и несколько странно после многочисленных банкротств и дефолта 1998 года. На 1 сентября 2003 года его объем превысил 1,35 триллиона рублей - около 40 миллиардов долларов. Это действительно сумма, за которую можно побороться и более жесткими методами, не исключающими и административное воздействие. Учитывая, что в экономике большой спрос на инвестиции, а в стране произошел настоящий потребительский бум за счет недорогого кредитования, банки рвутся к этим ресурсам - деньгам населения. Кстати, конкуренция уже проявилась в том, что многие коммерческие банки стали предлагать своим вкладчикам более выгодные условия, более высокие проценты за размещение денег и соответственно более низкие проценты за кредиты.
Считается, что устранить монопольное положение Сбербанка можно созданием равных условий деятельности - другие банки не обладают государственной гарантией вкладов. Поэтому такая закулисная борьба и развернулась вокруг закона о гарантировании вкладов, который сделал бы все вклады во всех банках, имеющих право работать с деньгами населения, одинаково защищенными. Закон этот несколько лет бродил по
правительственным и думским коридорам, пока в этом году не прошел два чтения. Скорее всего, что принимать его придется уже новой Думе. Изменится ли что-то после нынешнего вмешательства МАП, пока судить рано.
К тому же президент Ассоциации российских банков Гарегин Тосунян, выступая на коллегии МАП, посоветовал чиновникам не заклиниваться на Сбербанке, поскольку есть и другие банки, занимающие монопольное положение в других финансовых сферах, может быть, не менее важных, чем вклады населения. А вице-президент Ассоциации региональных банков Александр Хандруев считает, что, пока МАП борется со Сбербанком и еще парой-тройкой государственных монстров-монополистов, в стране потихоньку, без афиширования сделок происходит создание крупных монополий.
Но, оказывается, и не это самое страшное, что тревожит сегодня российских банкиров. Они, как выяснилось, готовы примириться и с монополией Сбербанка, и с монополией последних государственных банков, и даже с зарождающимися монополистами в собственной среде. Боятся же они появления на российском рынке иностранных конкурентов. Понятно отчего: по совокупности капиталов вся российская банковская система выглядит как один американский банк средних размеров или один крупный европейский банк. Как ни парадоксально, но система не готова к перевариванию крупных сумм (от 600 миллиардов долларов до триллиона, по разным подсчетам), которые могут обрушиться на Россию. Вспомните, как в начале октября одно только заявление рейтингового агентства Moody s о присвоении России инвестиционного рейтинга, дающего право на получение кредитов от многочисленных зарубежных пенсионных, паевых и взаимных фондов, всколыхнуло наши биржи, обрушило курс доллара и принесло еще массу финансовых неприятностей. Что же будет, когда такой рейтинг мы получим и от других агентств и деньги уже действительно пойдут на наши рынки?
Вот здесь-то и выяснится, что наша банковская система не очень-то готовилась к этому событию. Закрыв для иностранцев финансовые рынки, власть оказала плохую услугу банкам, не сумевшим научиться работать без подпитки из бюджета. А теперь российская банковская система будет вынуждена демонстрировать свое умение работать в условиях конкуренции, за которую она так ратовала.