Поделиться
Была суббота. Горячий полдень. Казарновская прилетела с Мальты. Через два дня она улетала снова...
Музыка
В детстве ей очень повезло. Она попала к Надежде Малышевой, концертмейстеру Умберто Мазетти. На склоне лет у нее появилась Любовь Казарновская. Муж Малышевой был пушкинист - академик Виктор Владимирович Виноградов. Они дружили с Ахматовой, Раневской, Лотманом, Лихачевым...
Люба приходила к ним гости. Ее оставляли пить чай. Заводились беседы про Шаляпина и Станиславского. Малышева когда-то аккомпанировала Шаляпину... Любино счастье, что она попала к Малышевой, которая не дала в ней поселиться бактерии пошлости. Она говорила, что пение - это не только текст, но и подтекст. И в интонации больше смысла, чем в словах.
- Чем русская школа отличается от итальянской?
- Ничем. Есть одна школа - правильная. У меня хранятся записанные Малышевой 102 постулата Мазетти о том, что такое правильная школа.
- Вы учились на отделении музкомедии. Как это сказалось на сценической практике?
- Я поступила на отделение актеров Музтеатра, когда мне было 16 лет. А на вокальный брали с 18-ти. Все мои мечты были связаны с журналистикой. Но я играла на рояле. Пела. Это заметил педагог музыки.
И Люба пришла в "Гнесинку". Шел второй тур. Мама буквально вытолкнула ее на середину зала. Люба сказала, что может танцевать, басню прочитать. И все это продемонстрировала, и ее зачислили на второй тур на отделение актеров музкомедии.
Но скоро ей стало тесно в жанре оперетты. Хотелось большего объема. И она поступила в консерваторию.
- Кто вы - поющая актриса или играющая певица?
- Поющая актриса. Когда я была на третьем курсе консерватории, мне подарили записи молодой Каллас - ее дебют в Гранд-опера. Я слушала до одурения. Но с тех пор я придерживаюсь правила: лучше быть первой Любовью Казарновской, чем 25-й Каллас.
- Какие партии любимые?
- Саломея, Татьяна, Тоска, Баттерфляй. Те героини, которые плачут, мне неинтересны. Мне нравится играть страсти. Я думаю - сцена их компенсирует.
- Памятные спектакли?
- Мой дебют в Зальцбурге. По приглашению Герберта фон Караяна я приехала в Зальцбург петь "Реквием" Верди.
Я была никто и ничто, а рядом Каррерас, Агнес, Бальтс. Но, видимо, во мне, девочке из России, дирижер нашел свою певицу. И был урок с Караяном за два дня до его смерти. Он говорил: "Здесь солирующая флейта. Вы должны сымитировать этот звук". Но пела я уже в концерте памяти Караяна. Дирижировал Рикардо Мути.
- Артисты утверждают, что сцена - это жизнь. А для вас?
- Сцена - это жизнь. А жизнь - борьба. Каждый день по два часа я занимаюсь с моей пианисткой. Когда у меня умерла мама и я не могла петь, она заставляла меня работать по десять минут, и я вылезла из депрессии.
- Как вы оцениваете нынешнюю оперную молодежь?
- Большинство хочет сделать быстро имя. Но только труд оттачивает голос. Это евангелие на всю жизнь. Я вела мастер-класс в Израиле. У европейской молодежи все построено на конъюнктуре, и только у японцев и корейцев жажда работать.
- Вы ранимы?
- В молодости любую оплошность воспринимала как трагедию. Надо делать выводы с холодной головой.
- Как вы настраиваетесь на концерт?
- Накануне выступления ем мало. Много сплю. Пью много воды. Мало разговариваю. Мой режим суров.
- Впечатление от "Ла Скала"?
- Когда вышла на сцену, просто сходила с ума. Но я пела в Парме "Манон Леско". Там публика болеет строгая - там начиналась итальянская опера.
- Как вы оказались в Мариинке?
- По приглашению Темирканова, когда я окончила консерваторию и проработала несколько лет в Театре Станиславского, меня пригласили в Мариинку. Я согласилась. Мариинка была театром, где творили замечательные мастера. Как оперная певица я состоялась там.
- А почему ушли?
- Гергиев делает очень много, но он требует, чтобы люди были в его подчинении. А когда есть свои планы в жизни, очень трудно себя подчинить. И мы решили, что ему лучше без меня, а мне лучше без него. Мне пришли предложения с Запада, и я не могла их совместить с работой в Мариинке.
Возвращение в Россию
- На какое-то время связь с Россией прервалась. Потом стали поступать предложения выступать с концертами. Я стала выступать в регионах. И в 97-м году организовала свой Фонд в поддержку оперного искусства России. И это одна из причин, почему я вернулась в Россию. В Москве и Петербурге еще что-то происходит, а в провинции ничего не происходит. Прежде всего не заинтересованы губернаторы.
- Вишневская для поддержки оперных талантов открыла Дом оперного искусства...
- В России много талантов. Их надо поддержать, а дальше что с ними делать? Получив образование, они разлетаются по миру. Они не видят здесь перспектив для себя. Таланты должны произрастать и приносить пользу собственной стране. Шаляпин выступал сегодня в Москве, завтра в Самаре... Растить таланты, чтобы они потом поехали и обслуживали среднеамериканский театр, обидно.
- Как вы оцениваете состояние культуры?
- В сегодняшней культурной политике мне очень непонятна позиция Москвы. Готовится День города. Мы предложили сделать классическую страницу в этой программе. Москва претендует на звание музыкальной столицы мира. Но московское правительство поддерживает выступление только поп-звезд. На эти фестивали идет молодежь, возбужденная пивом. Это деньги, выпущенные в пустоту. А для людей, которые хотят прикоснуться к прекрасному, нет доступа к достижениям мировой культуры. В Вене, например, рок-музыка звучит только в местах отдыха трудящихся... Ночью. И один-два раза в году.
- Что вы читаете?
- Я читаю книгу "Великие пророки о судьбе России". Там предсказания о том, что Россия пройдет через горнило. Сейчас время Апокалипсиса, это совершенно ясно. Стерты в душах границы добра и зла и нарушена гармония.
Вчера на автоответчик мы получили сообщение, адресованное моему мужу: "Позвоните Ане. У меня совершенное молодое тело и т.д." Берутся сутенерами телефоны клиентов и обзваниваются. Уже предлагают по мобильным телефонам девочек!
- Выход?
- Россия не может по такому пути идти. Дайте альтернативу. Но Солженицын молчит, а других людей, способных говорить, нет. Нет гласа народа. Это страшно. Русский народ - невероятно нравственная нация. Россия до революции кормила весь мир и хлебом, и духом. Россия была тем дыхательным аппаратом, через который вся планета дышала.
- Вас называют оперной поп-дивой. Как вы к этому относитесь?
- Я делаю шоу, в которых показываю себя в разных аспектах. Я владею телом. Я полностью владею актерской профессией. Почему это не показать? Доминго, Паваротти выступают и в "Метрополитен-опера", и на Бродвее. Это говорит о том, что певец владеет разными стилями, он многообразен. Я делаю не концерты, а шоу. А для этого нужна личность.
- Вы с балериной Анастасией Волочковой обратили на себя внимание одновременно.
- Сначала нужно, как я, пройти долгий путь в классике. Я 20 лет на оперной сцене. Это серьезный путь. И, уже став звездой, можно экспериментировать. Доминго и Паваротти сейчас исполняют попсу. Но они прошли профессионально жутко сложный путь. Они выстрадали этот путь. И потом они хотят расширить границы жанра. А отрезок в пять лет - это несерьезно. Это как песочный дом...
- Выходит, Волочкова, Басков - выскочки?
- Это очень опасно - делать расширение жанра, еще ничего не создав в своем основном жанре. Должны быть ширина и глубина.
Семья
- Как вы познакомились с мужем?
- Романтично. Роберт - австриец, но родился он в США. Всю жизнь прожил в Вене. Он приехал в Москву и Петербург со своим шефом прослушивать новое поколение оперных певцов. Среди отобранных певцов была я. Я приехала на прослушивание потом в Венскую оперу. Он мне сказал, что я ему очень понравилась и внешне. Таким образом начался наш роман. Я стала ездить в Вену. Мы поняли, что одинаково смотрим на жизнь.
- Кто муж по профессии?
- Импресарио.
- Он вам помогает?
- Помогает. Но везде ходить и просить с протянутой рукой должна я. Муж - это муж, а я - это я.
- Вы живете на два дома?
- Да. У нас дом и в Вене, и в Москве. До недавнего времени у нас был дом и в Нью-Йорке. Но сейчас я бываю раза два в год в "Метрополитен-опера". И не имеет смысла держать там квартиру. Мы перестали в Америке держать квартиру. Квартиры остались в Вене и в Москве. В Москве учится наш ребенок, и основное времяпрепровождение здесь.
- Где учится?
- У него английская школа плюс музыкальная школа N 26, где я занималась. Я выросла на набережной Шевченко возле гостиницы "Украина". Я хочу, чтобы он получил образование здесь, потом, если увидим, что ему нужно профильное образование, будем определять дальше.
- Кем вы его видите?
- Он должен определиться сам. Но склонность у него к дирижированию. Мне очень бы хотелось, чтобы он был дирижером. Но я никогда не буду на ребенка давить. Он изучает жесты известных дирижеров и спрашивает: "Мама, а у меня так когда-нибудь получится?" Я не буду его подталкивать. Мне кажется, ребенок сам должен выбрать свою дорогу, но посвятить в то, что знаю я, считаю - это мой святой долг.
- Кто из вас в семье сильнее?
- В чем-то муж, в чем-то я. Роберт сильнее по умению организоваться. Он умеет организовать быт, гастроли. В плане внутреннего духовного состояния сильнее я. Я его подтягиваю. Правда, сейчас уже меньше. Сейчас мы уже на равных. В семье должно быть такое обучение. Муж и жена должны друг у друга учиться.
- Где отдыхаете?
- Мы уже отдохнули на Мальте. И немного поработали.
- Планы?
- Я буду стараться делать концерты по регионам. Если не я, то кто? Из регионов шли всегда таланты... Но эта система рухнула. Конечно, можно занять позицию: "Да плевать мне на вас, я ничего не буду делать..." У меня не такой характер. Я буду до кровавых мозолей, до кровавых слез что-то пытаться делать. Буду делать оперный фильм.
- Уже были подобные опыты?
- Мы делали художественный фильм с Сергеем Соловьевым о Полине Виардо, который озвучивала я. Но произошел дефолт, и фильм остался незавершенным.
- Кто занимается бытом?
- У меня есть женщина, которая помогает. Но я все равно мать и жена. Я должна заниматься своим ребенком и мужем. И дом должен быть согрет женщиной.
- Любимое блюдо?
- Салаты. В плане горячего - я люблю рыбу. Стейки из лосося.
- Ваше кредо?
- Каждый пришел на эту землю учиться и развивать свою личность. То, что ты должен по своей карме, ты должен пройти - иначе тебя все время будет возвращать сюда. И пока сил хватает, надо идти.